Бисмарк. Русская любовь железного канцлера

— Орловы? — удивился Гардер. — Они же аннулировали reservation.

— Как аннулировали? — оторопел Бисмарк.

— Неделю назад княгиня Катарина телеграфировала мне из Torquay на Английской Ривьере, что из-за холеры они остаются в Англии.

— Что? — еще больше изумился Бисмарк. — В Англии холера?

— Нет, она написала, что это у нас тут холера.

— А тут холера?

— Да что вы! — Гард ер всплеснул руками. — Боже упаси! Наоборот, в этом году у нас тут пол-Европы, весь французский двор, сам Наполеон Третий! И, кстати, мне велено передать: завтра император ждет вас у себя на вилле Эжени!

— Так они не приедут!.. — Бисмарк в сердцах сломал курительную трубку и отшвырнул ее в сторону.

Где-то вдали, над морем прогремел гром.

10

Биарриц. 6 октября 1865 г.

В апартаментах отеля Бисмарк — небритый, взлохмаченный и полуголый — сидел у стола, а за окнами проливной дождь бил по булыжной мостовой и море ревело и белело от пенистых волн.

— Ты писал ей, что приедешь со мной? — спросила Иоганна.

Бисмарк не ответил. Мрачно держа в одной руке пригоршню вишен, а в другой пригоршню креветок, он по очереди жевал и проглатывал и то, и другое.

— Ты помнишь, что тебя ждет французский император? — напомнила Иоганна.

Бисмарк доел креветки и молча раскурил сигару.

Не дождавшись ответа, Иоганна обиженно ушла в другую комнату.

За окнами — все тот же проливной дождь, гром и молнии.

Бисмарк сел к столу, обмакнул перо в чернильницу.

«Дорогая Катарина! Вы подвели меня, сыграв со мной злую шутку. В Биаррице никогда не было холеры. И Вы оказали бы мне большую услугу, если бы сразу сообщили, что Ваши планы изменились, как Вы известили об этом господина Gardere. Ведь это было за неделю до моего отъезда из Берлина…»

11

Торквей (Torquau). Английская Ривьера

«Дорогой дядюшка, Ваше письмо причинило мне боль. Я безутешна от того, что по своей безрассудности доставила Вам неприятности. Пожалуйста, простите меня! Если я не рассказала Вам о том, что наши планы изменились, то лишь потому, что знала — в этот раз Вы едете в Биарриц по причине нездоровья вашей ненаглядной супруги…»

Биарриц, октябрь

«Моя дорогая племянница,

хоть я и вправе сердиться на Вас, но мне недостает для этого мужества, несмотря на ужасные, тоскливые недели, на которые Вы обрекли меня здесь. За все это время у нас было едва ли четыре дня без дождя, шторма или урагана. Нельзя и носа высунуть за дверь, чтобы не промокнуть до костей. Море врывается повсюду, швыряет в окна молевой лес и совсем не позволяет нам плавать…