Бисмарк. «Железный канцлер»

Как уже говорилось выше, с мыслью о принятии свода законов, который предоставлял бы малообеспеченным слоям населения определенную социальную защиту, глава правительства играл еще в начале 1860-х годов. Это вполне соответствовало его консервативным убеждениям касательно той патерналистской роли, которую государство должно играть в обществе. В 1871 году он в письме к одному из коллег в прусском правительстве заявил о необходимости «реализовать те требования социалистов, которые представляются справедливыми»[594]. Однако затем, ввиду сотрудничества с либералами, ему пришлось отказаться от своих идей. Теперь, когда Либеральная эра осталась позади, к проектам социального законодательства можно было вернуться.

Помимо всего прочего, эти проекты приобретали большое значение в связи с ростом влияния социал-демократии в стране. Несмотря на «исключительный закон», германские левые не сложили оружие и продолжали достаточно успешно вербовать себе новых сторонников. Бисмарк полагал, что успех социал-демократов объясняется тем, что «маленький человек» не получает со стороны государства достаточной заботы и защиты. Если улучшить его материальное положение, продемонстрировать внимание к его интересам, он уже не станет поддерживать бунтовщиков и смутьянов. Необходимо «создать среди большой массы неимущих консервативное сознание, которое принесет с собой право на пенсию», писал Бисмарк в конце 1880 года[595]. «Тот, у кого в старости будет пенсия, гораздо довольнее и с ним легче иметь дело» — заявлял он в беседе с Морицем Бушем[596]. Глава правительства понимал, что одного кнута недостаточно, необходим и пряник. С помощью социального законодательства канцлер надеялся выбить почву из-под ног социал-демократов. Нужно сказать, что его расчет был в целом правильным и весьма дальновидным.

Однако у социального законодательства немедленно нашлась масса противников. Против него выступали либералы, считавшие недопустимым вмешательство государства в экономические отношения; партикуляристы, не желавшие усиления позиций центральной власти в империи; значительная часть капитанов немецкой экономики, не хотевших усиления позиций наемных работников в трудовых конфликтах; наконец, социал-демократы, чувствовавшие исходившую от «государственного социализма» опасность. Поэтому полностью провести в жизнь свой проект Бисмарку не удалось. Однако и то, чего он смог добиться, выглядело довольно внушительно.

Первые предложения по организации системы социального страхования прозвучали в рейхстаге в январе 1881 года. В намерения Бисмарка входило, очевидно, сделать их одной из тем предвыборной борьбы ввиду предстоявших спустя несколько месяцев выборов в рейхстаг. К этому моменту на германской политической сцене появился еще один игрок, на поддержку которого Бисмарк теоретически мог рассчитывать в данном вопросе — Христианско-социальная партия. Образованная в 1878 году придворным проповедником Штекером, она выступала за защиту малоимущих слоев населения в консервативном ключе, с опорой на христианские принципы. Своего главного врага партия видела в социал-демократах.

Тем не менее, канцлер предпочитал дистанцироваться от Штекера и его сподвижников. Одной из причин было то, что Христианско-социальная партия достаточно быстро начала использовать в своей пропаганде антисемитские мотивы, считая евреев-предпринимателей главным злом для трудящихся немцев. Такой антисемитизм не был свойственен Бисмарку, заявлявшему, что «интересы еврейских финансистов тесно связаны с сохранением нашей государственной системы»[597]. Кроме того, он испытывал к Штекеру личную неприязнь. В итоге Христианско-социальная партия оставалась для Бисмарка чисто тактическим орудием, пригодным для того, чтобы нанести ущерб левым либералам.

Вопрос об антисемитизме Бисмарка достаточно сложен. Как и многие представители прусского дворянства, он, безусловно, питал по отношению к евреям традиционное предубеждение. Однако антисемитизм современного типа, возникший в Германии (одновременно с самим термином) как раз в конце 1870-х годов, был ему чужд. Этот антисемитизм основывался на расовом учении и идеях социал-дарвинизма, и именно он выйдет на первый план в ХХ веке. Однако он не брезговал использовать антисемитские настроения в своих интересах. «Почему следует запрещать людям, которые по зову сердца ругают евреев?» — писал он в неофициальных указаниях для прессы в 1884 году[598].