Бисмарк. «Железный канцлер»

Прусский посланник активно вращался в придворных кругах, часто ездил на охоту, выучил значительное число русских фраз, некоторые из которых употреблял до конца жизни (например, знаменитое «авось» на полях дипломатических донесений). В районе Любани он охотился на медведя. Современный историк называет эти поездки «высшей точкой его охотничьей биографии»[198]. С одной из таких охот он вернулся с двумя маленькими медвежатами. Звери некоторое время жили в его особняке; однажды Бисмарк выпустил их на стол, за которым обедали прибывшие из Пруссии гости, объяснив, что таков русский обычай. Подросшие медвежата отправились в германские зоопарки[199].

Однако глубокой симпатии к стране пребывания Бисмарк не испытывал. Как справедливо отмечает В. С. Дударев, «было бы неверным считать Бисмарка русофилом»[200]. Во многом «железный канцлер» разделял стереотипы, господствовавшие в Западной Европе. К примеру, в 1868 г. в ходе одной из бесед он заявил: «Русские ничего не могут без немцев. Они не умеют работать, но ими легко руководить. У них нет воли к сопротивлению, они следуют за своими господами»[201]. То же самое он повторил и восемь лет спустя: «Хорошие, толковые русские все имеют в своей крови иностранную, в первую очередь немецкую примесь»[202]. «Ненависть русских является следствием зависти, — рассуждал Бисмарк в 1880 году, в период обострения отношений двух стран. — При этом русские едят только немецкий хлеб и немецкие колбасы и покупают лекарства только в немецких аптеках»[203].

Не следует забывать, что именно на этот период пришлась отмена в России крепостного права, с которой фактически началась эпоха реформ. Бисмарк пристально наблюдал за происходившим в стране и считал возможным даже масштабное крестьянское восстание. По мере знакомства с положением дел укреплялось его убеждение в том, что «внутренние сложности, в первую очередь финансовые, будут удерживать здешний кабинет от активного участия в европейской политике в еще большей степени, чем прежде»[204]. Он одобрял отмену крепостного права, однако в то же время критиковал целый ряд аспектов проводимой крестьянской реформы.

Много лет спустя в своих «Мыслях и воспоминаниях» Бисмарк описывал Россию как страну, в которой царят коррупция и чинопочитание, перлюстрация писем является вполне обычным явлением, которого даже не стесняются, а бюрократия превосходит все разумные пределы. «Был такой случай, когда прусских офицеров, долго живших в одном из императорских дворцов, откровенно спросили их русские добрые приятели — действительно ли они поглощают столько вина и прочего, сколько на них требуют; если так, то остается позавидовать их способностям и озаботиться их дальнейшим удовлетворением. Оказалось, что люди, к которым был обращен откровенный вопрос, отличались умеренностью; с их согласия обыскали занимаемые ими апартаменты и обнаружили в стенных шкафах, о которых они не знали, большие запасы ценных вин и разных деликатесов»[205].

Классической стала история о солдате, охранявшем цветок. «В первые весенние дни принадлежавшее ко двору общество гуляло по Летнему саду, между Павловским дворцом и Невой. Императору бросилось в глаза, что посреди одной из лужаек стоит часовой. На вопрос, почему он тут стоит, солдат мог ответить лишь, что „так приказано“; император поручил своему адъютанту осведомиться на гауптвахте, но и там не могли дать другого ответа, кроме того, что в этот караул зимой и летом отряжают часового, а по чьему первоначальному приказу — установить нельзя. Тема эта стала при дворе злободневной, и разговоры о ней дошли до слуг. Среди них оказался старик-лакей, состоявший уже на пенсии, который сообщил, что его отец, проходя с ним как-то по Летнему саду мимо караульного, сказал: „А часовой все стоит и караулит цветок. Императрица Екатерина увидела как-то на этом месте гораздо раньше, чем обычно, первый подснежник и приказала следить, чтобы его не сорвали“. Исполняя приказ, поставили часового, чтобы его не сорвали». Рассказав этот анекдот, Бисмарк завершает: «Подобные факты вызывают у нас порицание и насмешку, но в них находят свое выражение примитивная мощь, устойчивость и постоянство, на которых зиждется сила того, что составляет сущность России в противовес остальной Европе»[206]. Не ощущая особой любви к России, Бисмарк все же испытывал к ней уважение и не поддерживал существовавшее среди многих жителей Западной Европы представление о «Московии» как дикой варварской стране. В своих письмах на родину Бисмарк высоко оценивал старшее поколение российских дворян, которых называл настоящими сливками европейского общества, воспитанными в лучших традициях галантного века. Молодое поколение, напротив, заражено бациллой национализма в форме панславизма, включавшего в себя отрицание всего немецкого.