Бисцион-3

Он рукой провел по ее ладони и задержался на пальцах. Диане вдруг стало очень страшно. Пугало все: эта боль, сами роды, как она увидит ребенка. А увидит ли? Или умереть ей суждено раньше? Но свой страх она попыталась скрыть за улыбкой. И как только герцог вышел из покоев, она стиснула зубы и простонала. На ее лице тут же выступила испарина.

Стефано встретился с доктором Москатти и Реджиной на лестнице. Они быстрым шагом поднимались, а он так же быстро спускался. При виде герцога они поклонились и Реджина не стала задерживаться, она извинилась и побежала в покои Дианы.

А доктору пришлось остаться, потому что герцог суровым взглядом приказал стоять на месте. Приказ без слов был свойственным Стефано Висконти, его энергия подавляла и доктор занервничал. Он прекрасно знал, о чем герцог хочет сейчас сказать и не ошибся.

— Доктор Москатти, наши планы не изменились, все должно пройти гладко и прошу вас, без вашей сентиментальности. Ребенок должен умереть.

Плечи доктора совсем осунулись, он несколько раз кивнул и посмотрел на Его Светлость:

— Может быть, когда вы услышите плач, то все же передумаете? Это же ребенок…

— Нет!— Тут же сурово вставил герцог,— никакого плача быть не должно. Этот ребенок должен умереть, даже не глотнув воздуха. Идите! И только посмейте сделать иначе, вы будете вздернуты вместе со своей семьей на главной площади города.

Стефано стал спускаться дальше, но потом остановился и продолжил:

— Моя жена должна остаться жива, сделайте так, чтобы роды прошли легко для нее.

После этих слов герцог удалился, а доктор Москатти с тяжестью в сердце пошел в покои Ее Светлости. Надо было выключить эмоции и действовать как врач.

В покоях герцогини затемнили окно - закрыли плотными портьерами. На кровати висела толстая веревка, предназначенная для помощи роженицы. Эта была задумка Марты, многие женщины пользовались этим сооружением, чтобы облегчить мучения. Но пока Диана не обращала на нее внимание. Она стояла у кровати, уже переодетая в сорочку и держалась за живот.

— Ваша Светлость,— поклонился доктор,— вам лучше лечь. Мне необходимо вас осмотреть.

— Вода готова, доктор,— сказала Агнесса,— я могу вам чем-то помочь?

— Помогать надо не мне, а вашей хозяйке,— доктор оголил руки и подставил их над бадьей, а Марта лила чистую воду, омывая их.

Диана нервничала, иногда поглядывая на толстые портьеры, не понимая, зачем надо было устраивать этот мрак. Хотелось света, а от темноты становилось дурно.

Еще дурнее становилось тогда, когда приходила новая схватка. И каждая новая была сильнее предыдущей. Диану уложили в постель, а Реджина сидела рядом и стирала с ее лба пот. Когда схватка уходила, то Диана падала на подушки и тяжело дышала. Казалось, что еще чуть-чуть и смерть придет за ней.

— Как же тяжело, Реджина,— прошептала она сухими губами,— наверно, это мой последний ребенок. Вряд ли я решусь на такое снова.

Реджина лишь улыбалась и прикладывала платок ко лбу герцогини:

— Все так говорят, Ваша Светлость, а потом рожают еще пятерых.

— А то и десятерых,— поддакнула Марта и передала новый платок.

Как только схватка уходила, расслабляя Диану, она рукой касалась живота, проверяя на месте ли он и все ли хорошо с ребенком. Она сама испытывала такие муки, что представить было сложно, что испытывал внутри нее малыш.

Через шесть часов мучений, Диана хваталась за веревку, стоя на коленях на кровати и рычала, стиснув зубы. Боль была нестерпимая, к тому же, между новыми схватками проходило мало времени- она не успевала отдышаться. Но как только это случалось, то Диана ложилась на кровать, ожидая новую волну. И когда та приходила, она сжимала простыни в руках, и стиснув зубы, продолжала стонать. Сил уже не оставалось, но они нужны были для того, чтобы пройти последний этап- само рождение.

— Ребенок показался!— Произнесла Марта и освободила свое место для доктора Москатти.

Ее слова стали для Дианы волнительными, она затаила дыхание в ожидании еще одной потуги, которая освобождала ее от мучений. Скоро все закончится. Скоро она познакомится со своим ребенком.

— Тужьтесь, Ваша Светлость,— буквально приказал доктор,— нельзя прекращать. Тужьтесь.

Но Диана поняла, что больше не чувствует ни схваток, ни потуг. Стиснув зубы, она зарычала, выдавливая из себя ребенка, пытаясь ему помочь и слыша только одно слово «тужься». Это повторяла она сама и это говорили все, кто сейчас находился здесь.

— Не могу,— задыхаясь произнесла она,— я больше не могу…

Все то время, пока Диана боролась с сильными болями, герцог боролся со своими страхами. Он, сложив руки за спину, ходил в большом зале от окна до дальней стены. Дважды ходил в часовню, вставал на колени и молился. Один раз поднимался к покоям Дианы, желая открыть дверь и зайти внутрь, но слыша ее крик, отходил прочь. Его сердце стучало быстро и время не помогало. Оно нервировало, и чем больше проходило времени, тем сильнее нарастала тревога.

Маурицио поддерживал его, рассказывая о рождении своих детей:

— Сила женщины в том, чтобы рожать детей. Они с этим справляются легко.