Бить или не бить?

Но почему телесные наказания коррелируют с «социальной сложностью»? Усложнение социальной структуры и общественно-трудовых отношений действительно приводит и к усложнению процесса социализации и порождает повышенные требования к детям, подкрепляемые, в частности, телесными наказаниями. В таком обществе детей не просто «пасут», но и формируют у них сложную мотивацию, потребность в достижении цели. Однако более сложная деятельность требует также от ребенка большей самостоятельности. С помощью палки или ремня можно заставить ребенка выучить наизусть молитву, но научить его таким путем самостоятельно и творчески мыслить невозможно.

За разными социально-педагогическими принципами стоит изменение процессов и форм социального контроля. Традиционное общество стремилось как можно строже и во всех мелочах контролировать поведение человека, независимо от его возраста. По мере осознания ценности индивидуальности человека значительно больше внимания уделяется контролю за мыслями и внутренними побуждениями членов общества. Отсюда — принципиально иное соотношение наказаний и поощрений и установка на формирование развитого самоконтроля. Иными словами, социальная сложность должна способствовать не усилению телесных наказаний, а их ослаблению. А может быть, это разные категории «социальной сложности»?

Не совсем ясен и вопрос о количестве и отличиях применявших и применяющих телесные наказания социализаторов. То, что посторонние взрослые (неродственники), которым доверено воспитание детей, телесно наказывают их чаще и строже, чем родители, подтверждается многими этнографическими описаниями. Но что за этим стоит? То, что посторонние социализаторы меньше любят доверенных им детей, чем их собственные родители? Или у них больше подопечных детей и с ними труднее справиться? А может быть, сами дети чаще жалуются на телесные наказания со стороны посторонних, чем со стороны своих родителей, которых в традиционном обществе критиковать не принято? Обсуждая соотношение телесных наказаний в семье и школе, мы не сможем обойти этот вопрос и увидим, что разница здесь не столько количественная, сколько качественная.

Вообще, далеко не все можно описать статистически.

Как и любой другой аспект социализации, телесные наказания детей связаны с множеством социально-структурных, культурно-символических и иных факторов. Это и социально-классовая структура общества, и род занятий населения, и особенности его гендерного порядка, и принятый в нем стиль социализации детей.

Сравнивая национальные стили воспитания по степени их строгости и соотношению наказаний и поощрений, необходимо всегда учитывать качественную сторону дела: как именно распределяются и воспринимаются награды и кары.

Способы дисциплинирования ребенка всегда прямо или косвенно соотносятся с его возрастом, причем здесь также существуют межкультурные различия. Эмма Голдфранк (Goldfrank, 1945) различает по этому признаку четыре типа обществ:

1. Общества, где и в раннем, и в позднем детстве дисциплина слабая.

2. Общества, где и в раннем, и в позднем детстве дисциплина строгая.

3. Общества, где в раннем детстве дисциплина строгая, а в позднем — слабая.

4. Общества, где в раннем детстве дисциплина слабая, а в позднем — строгая.

Европейскую модель воспитания по этой схеме нужно отнести к третьему типу, поскольку европейцы считают, что в самом строгом и систематическом дисциплинировании нуждаются маленькие дети, а по мере взросления внешний контроль должен ослабевать и ребенку следует постепенно предоставлять самостоятельность. У японцев, малайцев, сингалов и ряда других народов философия воспитания другая: маленьким детям здесь предоставляют максимум свободы, практически не наказывают и почти не ограничивают; дисциплина, и весьма строгая, устанавливается позже, по мере взросления ребенок усваивает нормы и правила поведения, принятые среди старших.

Важнейшим фактором философии воспитания детей в любом традиционном обществе является религия. Однако нормативные предписания различных религий относительно телесных наказаний не совсем одинаковы.

Библия, из которой исходят не только иудаизм и христианство, но отчасти и ислам, считает телесные наказания детей не только неизбежными, но и полезными для ребенка. Особенно жесткие предписания на сей счет формулирует Ветхий Завет (Притчи Соломоновы):

«Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» (13:24).

«Не оставляй юноши без наказания; если накажешь его розгою, он не умрет.

Ты накажешь его розгою, и спасешь душу его от преисподней» (23: 13–14).

«Розга и обличение дают мудрость; но отрок, оставленный в небрежении, делает стыд своей матери» (29:15).

«Глупость привязалась к сердцу юноши; но исправительная розга удалит ее от него» (22:15).

«Наказывай сына своего, доколе есть надежда, и не возмущайся криком его» (19:18).