Бит Отель. Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, 1957-1963

В Париж Билл вернулся на пакетботе через Гибралтар вместе с Аланом Ансеном, который тогда тоже был в Танжере. Билл продемонстрировал Алану свои последние открытия в области психики, одним из которых была сильная магическая связь между магическим шаром Билла и купленным им магическим зеркалом. Билл говорил, что шар покачивался всякий раз, когда зеркало оказывалось рядом, а Ансен подтвердил это. Вернувшись в отель, Билл перестал хранить наркотики в своей комнате, что было весьма разумно, потому что полиция могла нагрянуть в любой момент.

Ансен вернулся в Париж, и Билл вдруг обнаружил, что остался один на улице Жи-ле-Кер. Жак Стерн заперся наедине с самим собой и не отвечал на письма. Шелл сидел в тюрьме в Америке, а Брайон был в Танжере. Брайон во всяком случае казался Биллу «человеком-катализатором или медиумом в потоке сознания» в его экспериментах с психикой, возможно, потому, что Брайон не использовал тяжелые наркотики. Психика продолжала подводить Билла: у него были видения и случались странные приливы энергии. Он продолжал худеть и к середине мая весил всего 120 фунтов.

Билл собирался возвращаться в Штаты и готов был вот-вот написать письмо родителям с просьбой прислать денег на билет, как на сцене снова появился Жак Стерн и пригласил его на месяц на свою яхту в Монте-Карло. Билл хотел объяснить всем, что он согласился вовсе не из-за своей любви к роскоши, а потому что Стерн изобрел новый сокращенный курс психотерапии, который длился всего две недели, и пообещал показать его Биллу. Стерн рассказал ему, что был в Лондоне и сломал ногу — с учетом того, что он ходил на костылях, это было очень возможно. Он решил совместить процесс восстановления с детоксикацией и снова пришел теперь уже с загипсованной ногой в клинику профессора Дента в Лондоне, чтобы тот избавил его от наркозависимости.

Первую неделю все шло хорошо, но потом у него появилась сильнейшая боль в пазухах, распространившаяся вниз по позвоночнику, пока она не сковала все тело, да так, что он орал как безумный. Дент не знал, что делать, позднее Стерн скажет, что в первый раз увидел его в замешательстве. Дент принялся колоть Стену героин, один гран[59] за раз, 12 гран за два часа, но даже так боль не стихала. Билл считал, что ни один другой врач не отважился бы вколоть столько героина, и он писал Аллену: «Он спас Жаку жизнь, это точно». Стерна держали две сестры, он впал в такое неистовство, что сломал деревянный стул, а потом лишился сознания. Он пролежал без сознания два дня. Дент обратился к специалисту, который сказал, что кататония — это физиологический ответ организма на боль, иначе бы убившую его. Потом они применили электрошок, он вышел из комы и сразу же принялся писать. Он писал, не останавливаясь, девять дней, по истечении которых был готов роман, названный им «Палтус». Он рассказал Биллу, что его хочет опубликовать лондонское издательство «Фабер и Фабер». Билл прочитал часть рукописи и объявил, что это гениально. Билл говорил Аллену: «Мне кажется, что это намного лучше того, что написал я, или Керуак, или ты, или Грегори, да он написал лучше всех. Несомненно, он — великий писатель, я думаю, что он величайший писатель нашего времени».

Жаку по-прежнему не везло. Он пригласил Билла на загородную поездку, но Билл устал и отказался. Позднее Жак рассказывал Биллу, что на скорости 130 миль в час врезался на своем «Бентли» в бетонный столб, его машина дважды перевернулась и упала на левый бок, причем ни машина, ни он сам не пострадали. На той же неделе он выпил слишком много снотворного и едва не умер, упав с мраморной лестницы и выбив себе один зуб, чуть не помер от смеси героина со скополамином, которую Билл забрал у него ради его же собственной безопасности. «С Жаком не соскучишься», — говорил Билл. Позднее он узнал, что вся эта история про доктора Дента, который делал героиновые инъекции, кататонию и электрошок, были вымыслом. Еще он узнал, что «Бентли» вряд ли когда-то переворачивался (или хотя бы был способен развить такую скорость), а напоследок оказалось, что яхты тоже никакой нет, ни в Монте-Карло, ни еще где бы то ни было. Стерн сохранил лицо, сказав, что ему предложили продать яхту на таких условиях, от которых он не мог отказаться. Конечно же, это все тоже было выдумкой, и эта «предполагаемая яхта» стала излюбленным местом, где начиналось действие многих рассказов, которые тогда писал Билл. Что касается того, что «Фабер и Фабер» согласились опубликовать книгу, так это тоже было неправдой, хотя сама книга существовала. В конце концов, Стерн сам выпустил ее, но никто, кроме Билла, не посчитал ее чем-то выдающимся.