Битая карта

Но засада, к сожалению, оказалась безрезультатной. Вдобавок, дня через три посыпались в Чека петиции, организованные единомышленниками Бурсина — Бурьянова. Коллективный протест «против ареста всеми уважаемого талантливого журналиста» прислало правление Дома литератора на улице Некрасова. Следом прибыла бумажка из Петроградского профессионального союза журналистов.

Стало очевидным, что англичанин на Надеждинскую не явится и засаду надо снимать.

Бурсин — Бурьянов усиленно открещивался от каких-либо связей и знакомств с резидентом «Интеллидженс сервис». За свою статью, обнаруженную при обыске, он готов нести ответственность, если только по советским законам карается литературное творчество, а другого ничего за ним нет. И вообще он никогда не был противником Советской власти, это могут засвидетельствовать многие его знакомые.

— Ну, положим, ваши статьи в «Речи» говорят совсем о другом, — усмехнулся Профессор. — Да и про князя Васильчикова наврали вы с вполне определенной целью. Кстати, а откуда вам стало известно об аресте и освобождении князя Васильчикова?

— Слышал от кого-то…

— Точнее, пожалуйста.

— Право, не помню теперь… Вероятно, от кого-нибудь из знакомых…

— А не Геллер вам сообщил?

Услышав о Семене Геллере, литературный оборотень заметно потускнел. И уж вовсе сник, когда дошло дело до очной ставки с бывшим чекистом.

— Чего уж отпираться, Соломон Львович, — сказал на очной ставке Семен Геллер. — Бегали вы ко мне, как я теперь понимаю, за информацией. И про князя Васильчикова, помнится, расспрашивали, ссылаясь на свои журналистские надобности… Мне бы, конечно, следовало поинтересоваться, какие это надобности, а я вам поверил по дружбе…

Волей-неволей пришлось Бурсину — Бурьянову признать: да, информация об аресте князя Васильчикова получена им в Чека, от Семена Геллера, а все остальное он присочинил от себя, просто взбрело в голову пофантазировать.

Не этого признания ждал Профессор. Где СТ-25, как выйти на его след — вот что не давало ни минуты покоя.

Уравнение с неизвестными

Торпедные катера атакуют Кронштадт. — Разговор с лейтенантом Нэпиром. — Варианты правильные и неправильные. — Подозрительное сборище у фабриканта Вахтера. — СТ-25 изображает эпилептика

Заботы, заботы, сколько их было у чекистов в тот грозный час революции и как нагромождались они одна на другую, как увеличивались и усложнялись, нисколько не считаясь с ограниченными человеческими возможностями, не спрашивая, отдохнул ли ты хоть разок за последние недели и способен ли дальше нести свою бессонную вахту!

Партия доверила чекистам охрану завоеваний революции от посягательств врага. Лучших коммунистов отбирала партия на эту ответственнейшую работу, и тут уж нельзя было ссылаться на усталость. Поставили тебя на революционный пост — значит, выкладывайся весь, без остатка.

Много волнений доставила Профессору история с английскими связными катерами.

Еще в середине июля 1919 года береговые посты засекли в Финском заливе загадочное суденышко.

Удивляло это суденышко необыкновенной, почти фантастической скоростью. Приходило со стороны Териок по утрам, перед восходом солнца, и молниеносно исчезало, оставив позади себя огромный пенный бурун.

Штаб обороны города распорядился открывать огонь по подозрительному суденышку. Раз или два его обстреливали береговые батареи, не достигнув, правда, особого успеха. Не удалась и попытка перехватить его в море.

Приглашенные в Петроградскую чека артиллеристы единодушно утверждали, что скорость суденышка превышает сорок миль в час. Ничего подобного на флотах тогда еще не знали, скорость была рекордной.

Профессор, как и некоторые другие товарищи, высказал предположение, что является оно на связь. Никто с ним не спорил, хотя видно было, что многих одолевают сомнения. Если на связь, то к кому именно? Ведь ни одной живой душе не удалось видеть суденышка приставшим к берегу.

Вскоре завеса тайны приоткрылась.

Восемнадцатого августа, в четвертом часу утра, англичане учинили разбойничий налет на кронштадтскую гавань. Налет этот был тщательно подготовлен и имел целью ввести советских моряков в заблуждение. Сперва, явно отвлекая внимание обороны, нагрянули самолеты. Следом за ними в гавань со стороны Петрограда ворвались маленькие скоростные суденышки.

Это были торпедные катера — новинка английской судостроительной промышленности. С четырехсотсильными моторами, с торпедным вооружением и пулеметными установками на борту, а также с предусмотрительно вмонтированными мощными взрывпатронами. Экипажам катеров было приказано в случае неудачи взрываться, чтобы не раскрыть секрета нового оружия.

Адмирал Коуэн надеялся одним ударом вывести из строя линейные корабли «Петропавловск», «Андрей Первозванный», а также подводные лодки Балтфлота, стоявшие у борта плавучей базы «Память Азова». Кроме того, катерники должны были атаковать сухие доки, исключив таким образом возможность быстрого восстановления поврежденных линкоров.

Но адмирал изрядно просчитался.