Бите-дритте, фрау мадам

Мысль опять оборвалась, но я уже шарила по номеру, в надежде отыскать потерю. Вот он! Сотовый Павла Челнокова, так и остался лежать в ванной комнате, на стеклянной полочке возле зеркала. Мне оставалось только нажать на повтор и активировать последний номер, который я, таясь от бывшего жениха, торопливо набирала здесь каких-то одиннадцать часов назад. Мама дорогая, всего одиннадцать часов! Наверное, они были сделаны из особо эластичной резины и растянулись для меня на несколько суток. Столько всего им удалось вместить в себя! Все-таки человека можно смело отнести к категории особо прочных механизмов. Ни один робот такого напряжения не выдержал бы и давным-давно перегорел. Правда, не исключено меня ждет именно такой конец, ибо любые запасы энергии не безграничны. Дай бог, чтобы хватило их на несколько часов.

– Алло.

Хриплый голос Виталия вырвал меня из ментальных глубин, и я, не выдержав, разрыдалась прямо в трубку:

– Таля, спаси его! Я поеду с тобой в Германию, в Антарктиду, к черту на кулички, только пожалуйста, спаси его!

Он терпеливо слушал мои сумбурные выкрики и даже задавал какие-то уточняющие вопросы. А потом, когда во мне затеплился огонек надежды, неожиданно отключился. Я еще минут пять пыталась понять считать ли это отказом, или ему пришлось прервать разговор по конспиративным соображениям.

Но время, отпущенное мне на колебания, искало быстрее, чем хотелось. Хватит толочь воду в ступе. Пора разогнать команду папарацци, терпеливо поджидающую свою жертву на улице.

Хлопнувшая дверь, отделила меня от сомнений и колебаний. С каждым шагом я все больше входила в состояние, при котором вставать на моем пути категорически не рекомендуется. Но прежде, чем прибегнуть к грубой силе испробуем окольный путь.

Подозвав милую администраторшу, я с абсолютно невинными глазами начала плакаться ей в жилетку, ругая, на чем свет стоит, настырных папарацци, не дающих ни вдохнуть, ни выдохнуть. И когда женщина сочувствующе закивала в такт моим причитаниям, слезно взмолилась:

– Я вас очень прошу. Выручите меня. Пойдите и скажите им, что краем уха услышали, как я по телефону обещала кому-то выйти с черного хода. Вы мне жизнь спасете. Честное слово!

Растроганная мольбой администраторша даже не подумала возражать и покорно направилась к выходу. Это еще один побочный эффект «разгонки»: кроме физических воздействий усиливается и психологическое. На таком взводе можно было убедить Березовского добровольно вернуться на Родину.

Через пять минут женщина возвратилась очень довольная и сообщила, что журналистская осада с главного входа снята, а, стало быть, путь свободен. Дважды просить я себя не заставила и, пулей вылетев на тротуар, завертела головой, отыскивая машину похитителей. Почти сразу же из-за угла появились два темно-синих джипа. Они резво пробежали разделявшее нас расстояние и затормозили как раз передо мной. Солнце мазнуло по боковым стеклам, мешая рассмотреть, находящихся в машине мужчин. Я даже не знала, сдержал ли Иловский слово, и сидит ли в одном из джипов Павел, если только он еще может сидеть. На всякий случай я попятилась к лестнице, ожидая, пока переднее стекло на одном из автомобильных монстров опустится…

– Не будь дурой, садись, – скривился Иловский. – Вон он, твой адвокат.

Задняя дверца распахнулась, и рыжий охранник чуть сдвинулся, давая мне возможность заглянуть в салон. Павел сидел неестественно прямо, но, по крайней мере, сидел. Завороженная видом его до синевы бледного лица, я покорно протиснулась в машину и тут же ощутила на себе руки рыжего охранника. Пока он от души лапал меня, совмещая приятное с полезным, Павел даже не повернул головы. Но не потому, что в бок ему упирался пистолет второго охранника, а потому что любое неосторожное движение могло бы закончиться для контуженного омоновца новым провалом в беспамятство.

– Трогай, – распорядился с переднего сидения Иловский и повернулся ко мне. – Говори куда ехать? Кстати, если ты собираешься водить меня за нос – не советую. Своего лишишься. И адвокат твой тоже лишится, только не носа, а гораздо хуже. Тогда уж он точно тебе не пригодится.

Охранники и водитель в меру громко заржали, отдавая должное чувству юмора босса, а мне зажатой между безучастным ко всему Павлом и продолжающим исподтишка тискать меня охранником было не до смеха. Погашенная «разгонка» оставила после себя пугающую пустоту – держать ее дольше не было необходимости. Ничего. Сейчас еще рано. Потом… Пока мы будем тащиться к домику Егоровны, я снова разгоню маховик ненависти, и тогда…

– Оглохла что ли?! – от рыка Иловского завибрировали тонированные стекла. – Говори или…

– Деревня Дмитровка, – поспешила я с ответом. – Крайний дом возле самого леса. На крыше колесо для аистов. Там начинается тропа…

– Ты мне голову не морочь, стерва! – почувствовав настроение босса, сидящий рядом охранник до хруста вывернул мне руку. – Мои ребята были у этой сумасшедшей старухи. Нет у нее никого… Если хочешь остаться целой, придумай, что-нибудь получше…