Битов, или Новые сведения о человеке

Прошло энное количество времени. Звонит Инга моей жене и приглашает нас на ужин. Морозная зима. Вечером в Питере уже ночь.

Чудесный семейный ужин при свечах. Вдруг Андрей предлагает мне после аперитива выйти во двор, хочет кое-что показать. Двор едва освещен мерцающим светом, напомнившим слова из песни Глеба Горбовского «Когда качаются фонарики ночные, когда на улицу опасно выходить…» И при этом свете в углу двора посверкивает свежим лаком машинка, кажется голубой «Москвич».

– А-А-А-??!!!? – это я.

– Ну что, неплохо? – то ли спрашивает, то ли утверждает Андрей.

А мне на днях предстоит сдавать на права вождения, и он знает это. Вдруг говорит:

– А что, если нам прокатиться? Давай?

– Давай!

В это время еще не было охлаждающей жидкости, короче, он сбегал за водой, мы залили ее… И… к счастью, машина не завелась. И мы мирно вернулись к столу.

На следующее утро звонит Андрей:

– Свет, давайте немедленно ко мне!

У нас было принято, если кто-то звонит – без объяснений, ничего не спрашивая, каждый срывался и ехал. Благо мастерская моя была рядом.

Я уже у него. Андрей со счастливым видом приглашает меня к столу, где стоит непочатой матовая литровая бутыль «Московской» водки (кстати, был как-то удивлен в Каире: в дорогом баре, в гостинице, на видном месте красовалась точно такая же бутыль).

– Ну что, – говорит Андрей, – выпьем за бесшумный взрыв?

– Что за взрыв? Почему бесшумный?

– А потому бесшумный, что я не слышал. Я спал. Короче, я идиот, забыл слить вчера воду, которую мы с тобой влили, и мотор разорвало.

Я в шоке. Вот беда!.. Приехал мастер, который учил Андрея сидеть за рулем. Покачал головой, ушел.

Проходит какое-то время.

Звонит мне Андрей:

– Ты очень занят? Сейчас буду у тебя!

Входит со счастливым видом. Кидает на стол книгу.

– Что это?

– Это «Колесо», читай на обложке: Андрей Битов, «Колесо»… Если бы не ты, книжки бы не было. – И восклицает: – Вот жизнь! Что ни эпизод – то минус! Но перечеркнутый минус – это плюс!..

Оказывается, пришлось бедному Битову (так как ничего он еще не знал и не понимал в авто) искать непростой путь реабилитации меня, себя и своего автомобиля. Нашлись удивительные люди – автогонщики, с которыми он подружился еще и потому, что они читали его книжку «Аптекарский остров». Узнав, что Андрей – автор шедевра, они просто обалдели и машину сделали с благодарностью за то, что – гений!

Неожиданно Андрей предлагает мне нарисовать его книжку «Путешествие к другу детства». Это едва ли не единственная у него вещь, интересная не только взрослым, но и детям. Я прочел ее с удовольствием, он звонит:

– Ну как тебе?

– Просто прекрасно.

– Ну брось… – застенчивым голосом. – Можно заглянуть?

– Немедленно!

Приходит.

– Ты знаешь, мне несколько неловко… одним словом, мне кажется, что названия главок мне хотелось бы между строк как-то… ну, чтобы они читались, но не бросались в глаза…

– Прекрасно! – говорю я. – Эту важнейшую мысль осуществим немедленно!

Рисую ему варианты. Андрей смотрит наброски, шуршит бумажками:

– О, да, да, да!..

Его застенчивость и то, как он просто, но доходчиво объяснил мне ход своих мыслей, меня удивили и порадовали, в его манере была тонкость.

Он ведь опасался, не вторгается ли он в мою профессию.

Кстати, в связи с этим же удивительным качеством, тонкостью, далеко не всем присущей, Андрей еще раз напомнил мне о Бродском…

Еще такой случай, при Горбачеве.

Союз писателей находился в двух шагах от моего работодателя, издательства «Детская литература». В СП было уютнейшее кафе – скорее, маленький ресторанчик с барной стойкой. Но после «горбачевской» вырубки виноградников стойку закрыли… Я заглядывал в этот уютный уголок, и довольно часто мы там встречались с Андреем.

Помню, там постоянно присутствовал один человек, с виду безобидный, но… неприятный. Мало сказано. Просто всем известный стукач. Как правило, посетители собирались к концу дня, а он уже там, подсаживался бесцеремонно к столикам, внедрялся в разговор. Начинал он, перебивая всех, с коварной улыбочкой: «Пора давать отпор!..» И, естественно, он получил прозвище – Отпор.

В один из дней он появился в кафе. Совершенно пьяный, прошел к столу, куда присаживались официантки, и заказал графинчик водки. За всеми столами идет тихая беседа, играет музыка. Почти все друг с другом знакомы.

Вдруг раздается бешеный вопль: «Ты что мне вчера сказал, жидовская морда?!» А это Отпор, он стоит у стола Наровлянского и орет, наклонившись над его лицом.

Наровлянский – крайне пожилой и очаровательный человек, знаменитый фотокорреспондент, прошедший всю войну.

Молниеносно перед Отпором возникает Андрей, разворачивает его к себе лицом – и тот улетает под пустующий стол. Далее тишина. Кто-то заглядывает под стол. Всеобщий ступор. И тут слышится звучный храп. Отпор заснул, не приходя в сознание. И милиционеры, которых вызвали, мирно его унесли…

В Евангелии от Матфея сказано: «Ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и ничего тайного, что сокрыто».

С горечью и грустью вспоминаю ушедшего Андрея Битова. Но, конечно же, мы там увидимся еще!

Юрий Рост [6]