Битва

— Лады. Сейчас штабисты подойдут, и прыгнем, подморозим время. Нечего его разбазаривать.

Глаза диверсанта на мгновенье сверкнули.

Слышал, значит, что-то о Склепе? Расползается инфа, шила в мешке не утаить…

Однако первым притопал Дурин, осторожно ступая по мрамору дорожки и бережно сжимая в руках зеленый ящик. С подозрением оглядев присутствующих, опустил тяжелую ношу.

— Вот… Как приказывали…

— Благодарю. — нагнувшись, я откинул защелки и распахнул крышку.

Внутри, на мелком речном песке, лежали три десятка гранат, разномастной окраски и конфигурации.

Отобрав тяжелую ребристую тушку, вручил ее Аналитику.

— Владей! Приколи булавкой к трусам, и не снимай даже во время секса! В случае проблем по типу сегодняшних, рецепт знаешь — выдернуть кольцо, отпустить чеку, уронить под ноги. Минус восемь тысяч хитов по тушке в средней броне — тебе хватит.

Стоящий рядом Дурин вздрогнул — опыты пришлось проводить именно на нем. Маркировка у всех гранат разная, «ху из ху» и насколько это больно — без экспериментов было не понять.

Из-за моей спины высунулась загребущая рука неслышно подошедшего Оркуса:

— А я вот эту, оранжевенькую возьму!

Поприветствовав особиста, я отобрал красивую игрушку:

— А смысл? Будешь в случае захвата подавать сигналы цветными дымами? Шашка это, дымовая, плавающая. Веселая, но бесполезная. Бери с красной, или красно-желтой маркировкой. Насколько я разобрался это аналог оборонительной и наступательных гранат. Остальное — в нашей ситуации бесполезная иллюминация. Свето-шумовые, Электро-магнитные, Слезогонки и Сигналки. Вон, Дурин знает!

Гном попятился, а вперед вышел резко посерьезневший Лазарь:

— Глеб, от лица «Конторы» прошу тебя выделить нам по экземпляру для изучения!

Я пожал плечами — на тебе боже, что мне негоже. Отобрал всю цветастую мишуру, вручил диверсанту.

Добро исчезло в бездонной сумке, а загребущий палец вновь указал на ящик:

— И вот эти вот, красненькие.

Дурин и Оркус синхронно зарычали. Поглядев друг на друга, мигом заключили временный союз и выступили вперед, прикрывая богатства клана от наглого халявщика.

Я заржал:

— Оркус! Я тебя вроде не кусал, ты когда успел хомячизмом заразиться?

Тот ухмыльнулся:

— Книги умные читал. Если хочешь добиться успеха — найди кого-то преуспевшего на нужном поприще и повторяй его действия. Твой хомяк легендарен, я тоже такого хочу!

— Ладно, мужики, хорош жабу лелеять. Одно дело делаем. Бери уж, красноречивый…

Особист прицепил тушку «феньки» на пояс, покрутился, наслаждаясь позабытой тяжестью «ручной артиллерии».

— Ствол бы еще… — просительно и жалобно он поглядел на меня.

Тут я помочь не мог — десяток убитых временем железяк стояли в оружейной пирамиде клана. Еще несколько образцов растащили по норам домовитые соклановцы, наивно предполагающие, что кланлид не узнает. Тот же Дурин — ночами вылизывает притыренный со склада пулемет, бережно полируя и смазывая грубый механизм.

И хоть интерфейс настойчиво опознавал оружие как «кусок мифриловой руды» я все-таки мог представить себе некую вероятность восстановления работоспособности огнестрела. Однако тут мы упирались в проблему номер два — за прошедшие века порох окончательно деградировал в серую пыль, категорически отказываясь воспламенятся.

Алхимики объявили негласное соревнование по созданию быстрогорящих смесей. Приблуда косил под дурачка, и клялся, что повторить рецепт взрывного зелья не может. Даже замшевый камзол Дурина приобрел несколько характерных подпалин. Однако прогресса по-прежнему не наблюдалось…

После раздачи слонов, прыгнули всем штабом в Склеп. Все та же скученность, и своеобразная атмосфера общей, двуполой казармы.

М-да, а я бы и сам не отказался на месяцок записаться в эдакие партизаны. Чтоб рядовым бойцом — никаких забот! Ешь, пей, люби и зубоскаль!

Выслушал доклад дежурного офицера, порадовался взятию очередной Станции. «Семерка» стабильно радовала платиновыми монетами и боевыми, пусть пока и бесполезными, модулями.

Как только закрылись тяжелые шторы офицерского кубрика, Лазарь в очередной раз сделал стойку:

— Глеб! Понимаю свою навязчивость, но прошу принять в склеп пятерку наших спецов! Конторе до зубовного скрежета не хватает своих боевиков!

Я напрягся — отдать одну станцию, означает ослабить прокачку клана на двадцать процентов. Это много, очень много. Сделал пристрелочный выстрел:

— В склепе нельзя раскачать молодняк. Нужна слаженная группа сто пятьдесят плюс в топовом шмоте.

— Будет! — уверенно кивнул Лазарь.

Тут уже возмутился Младкор:

— Как на стенах стоять — так некому! А качаться на халяву — так прям не протолкнутся от желающих!

Проигнорировав координатора, диверсант поймал мой взгляд и продолжил убедительно внушать:

— Глеб, ты ведь правильно сказал — одно дело делаем! Это не мне надо, и даже не «Конторе». Ты вот что скажи, слово: «РОДИНА», для тебя еще чем-то откликается в душе, или атрофировалось понятие под воздействием либеральной пропаганды?

Аналитик недовольно нахмурился, а вот Оркус замер и впился глазами в мое лицо — бывшему полковнику был важен, очень важен мой ответ.