Битва

— Я, президент России, Новороссии и Малороссии, обращаюсь к пионерам Фронтира, первопроходцам Виртмиров и героическим защитникам передовых рубежей земли русской. Я обращаюсь именно к Вам — клану «Дети Ночи», альянсу «Стражи Первохрама» и всем тем, кто сейчас противостоит вражеской агрессии в Друмире.

Зал перестал дышать. Бойцы неверяще подались вперед, и как дети, приоткрыв рты, смотрели на экран.

Гарант конституции и опора нации устало выдохнул, на мгновенье прикрыл глаза и продолжил:

— Я прошу у вас прощенья, за то, что вы сражаетесь в одиночку. Мы уже не успеваем встать рядом, плечом к плечу и укрыть родную землю от жадных взглядов. Простите нас…

В зале кто-то всхлипнул. И не факт что девчата. Новая жизнь обнажала нервы, дарила детское восприятие мира. Мы реагировали на повседневные события ярче, живее, и эмоциональней, совсем не походя на придавленных прожитыми годами и серой бытовухой жителей реала.

Отсюда и блестящие глаза воинов, мокрая дорожка на щеке Оркуса, хлюпающие носы вчерашних старушек и домохозяек.

— Однако Родина помнит всех вас! Каждого и поименно! Глава клана «Детей Ночи», Глеб Назаров!

Кто-то легонько подтолкнул меня в спину. Я сделал шаг вперед и на ходу оглянулся — Лазарь. ГРУшник поощрительно кивнул.

Я повернулся к экрану, уперся в ожидающий взгляд и на рефлексах вытянулся в струнку:

— Я!

Словно реагируя на мои слова, президент продолжил:

— За исключительные заслуги, способствующие процветанию, величию и славе России, вы награждаетесь высшей государственной наградой — орденом «Святого апостола Андрея Первозванного!»

— Служу России! — гаркнул я, принимая из рук вездесущего Лазаря золотую орденскую цепь и плечевую ленту.

— Полковник Сергей Егоров!

— Я! — вытянулся не менее ошарашенный Оркус.

— За выдающиеся заслуги перед государством, награждаетесь орденом «За заслуги перед Отечеством», 3-ей степени, с мечами!

Родина была щедра и обладала цепкой памятью. Не забыли никого, даже последнему смесителю ингредиентов в алхимической лаборатории достался знак отличия «За безупречную службу».

Клан лихорадило, клан был в шоке. Позабытая было Родина напомнила о себе, признала заслуги, попросила удержать плацдарм и прикрыть от супостата два миллиона русскоязычных жителей кластера и сто семь тысяч сорвавшихся.

Я задумчиво морщил мозг, оценивая изменившуюся вводную. Услышать свое имя из уст президента (да пусть даже двойника для официальных мероприятий!) — лестно.

Не знаю, действительно ли я заслужил высшую награду или получил ее авансом — но и она грела душу. А уж миссия защиты Отечества в сочетании с бафом от Неназываемого — превращали нас в былинных богатырей.

Но с другой стороны… Прежний Глебка еще не до конца растворился в суровом кланлиде, могучем первожреце и отмороженном феодале. И его не радовало внимание великих мира сего, и ответственность за очередные миллионы разумных, вновь торжественно повешенная на шею…

А может и вовсе — играет нас Контора втемную, демонстрируя мультики, раздавая виртуальные фантики и ловко манипулируя первичными инстинктами русского человека. Дом, семья, Отечество, Родина…

Очень, очень надеюсь, что это не так! Ибо содрогнутся от ужаса паркетные генералы, если узнаю, что парней тупо развели на скупые слезы!

Павший отозвался в тот же вечер. Услышав о предательстве, он пришел в неописуемую ярость, вылившуюся в черную магическую бурю над шпилями Первохрама.

Дрожали под хлипкими шатрами беженцы, срывались по тревоге боги Светлого пантеона, решившие, что началась атака через астрал.

А Пашка страдал… Юный бог, впервые цинично попользованный и обманутый хитроумным человечишкой…

Глава 18

Проснулся я от жуткого ощущения — кто-то тормошил мой разум, настойчиво пытаясь достучатся до сознания.

— Глеб, проснись! Там Неназываемый! — голос Бэрримора ввинчивался в сонную муть.

— А?! Что? Что с ним?!

— Страдает, ревет и плачет! Как бы в петлю не полез! Помнишь, клерик из Северных Казарм повесился от неразделенной любви? Полчаса вытащить не могли — раскачивался и ругался!

— Тьфу, на тебя!

Я потряс головой — до чего же гадкое ощущение эта ментальная побудка — словно телефон в режиме виброзвонка запихнули между полушариями мозга.

— Не звони мне больше! Блин, то есть не буди меня так, без реальной нужды!

— Но я не шучу, прислушайся, а лучше выгляни в окно! Он ведь реально — плачет!

Я нахмурился — кто Пашку обидел, какая сука?!

Отключив силовой щит на оконной раме, я отмахнулся от вопросительно приподнявшейся на кровати Лизки и свесился наружу.

Е-мое! Павший?! Ты чего?!

Бог сидел на ступенях храма, скорчившись и громко всхлипывая.

— Пашка, держись! Я сейчас!

Не раздумывая, я сиганул в окно, в одних батистовых труселях и с центнером ярости в душе, словно старший брат разглядевший плачущего младшенького.

Пять этажей, три секунды полета и хруст сломанной кости.

— Урон от падения: 4177 единиц!

— Внимание! Получена тяжелая травма — перелом голени!

— Эффект: Скорость передвижения снижена на 30 %. Ловкость: минус 50.