БИТВА ДЕРЕВЬЕВ

— Можно ДНК-анализ сделать, — предложил он. Артур непонимающе нахмурился. — Тело каждого человека определяется специальным кодом, половина достается от отца и половина от матери, — пояснил он на непонимающий взгляд. Этот код в тебе везде, в самой маленькой части. Волосок, кончик ногтя… что угодно. У тебя осталось что-нибудь от Утера?

Артур лихорадочно бросился к столу и начал шарить по ящикам.

— Вот! — он выудил из какого-то тайника медальон. — Это материн.

Внутри медальона оказалась парная миниатюра — мужчина и женщина — и два локона, свернутых петлей, один русый и один совсем светлый, соломенный. Мирддин включил комм на сканирование. Артур вытащил ножик, схватил себя за чуб, откромсал клок и брякнул рядом.

Мирддин хотел было сказать, что это было необязательно, но не стал.

Комм тихонько звякнул, завершая сканирование.

Мирддин стряхнул его с запястья, вызвал визуализацию сравнения и положил на стол.

Артур лихорадочно грыз кулак.

Комм еще раз звякнул. Голограмма с итогом полностью раскрылась.

— Ну, вот видишь, — сказал Мирддин. — Ты и правда сын Утера.

Артур резко отвернулся к окну, оперся о подоконник и как-то хрипло задышал горлом.

— Хотя я не понимаю, почему это важно, — сказал Мирддин в согнутую спину. — Ты настоящий король, Артур. И не по тому, кто твои родители, а по тому, кто ты сам. И Утер тебя воспитывал как отец. Это бы не изменилось, если бы оказалось, что половина твоих генов происходит из другого источника. Биологический материал — это просто биологический материал.

Артур обернулся от окна, потер глаз тыльной стороной ладони, покрутил шеей, громко швыркнул носом и расплылся в улыбке.

— Мерлин, — сказал он. — Я тебе говорил, что ты идиот и ни черта в людях не понимаешь?

Почему-то это не прозвучало как ругательство.

Мирддин поднял бровь.

— Я над этим работаю.

Артур опять швыркнул носом и потер щеку.

— Короче, я хочу, чтобы у нас с Джин все было правильно. А не такой… бардак. Так что мы правда собираемся любить друг друга, хранить верность и жить долго и счастливо, пока смерть не разлучит нас. А там посмотрим, — Артур ухмыльнулся.

— Из того, что я видел, — осторожно сказал Мирддин, — мне кажется, что Джиневра может быть хорошей королевой Камелоту, и ты ей действительно дорог. Это то, чему я могу свидетельствовать. Если такое свидетельство тебя устроит.

Артур соскочил с подоконника и сгреб Мирддина в охапку:

— Мерлин, чертяка! Стоило мне голову морочить!

Внутри у Мирддина что-то хрустнуло. Артур смутился, выпустил помятого советника и пояснил:

— В смысле, вполне устроит, сэр колдун. Вполне.

Кентерберийский собор высился посреди суеты, как крепость или лайнер. Каменные стены отсекали все, находящееся снаружи, создавая свое собственное пространство, под готическими сводами клубилась тишина. Это было похоже на чары, но чарами не было — просто искусством архитекторов.

Среди готических колонн расставили деревца в кадках, настелили ковры, устроили скамьи для гостей. Один только собор должен был вместить полторы тысячи гостей. Мирддин никогда даже не слышал, чтоб такое количество дану собиралось в одном месте. Ну, может, во время создания Авалона или падения Атлантиды. И то…

Похоже, людям просто очень, очень, очень нравилось наряжаться и ходить строем. И еще петь хором. И еще говорить речи.

Церемониал был установлен веками, а саму процедуру следовало отрепетировать до минуты.

— Потом мы выходим на балкон. Только на шлейф не наступи, пожалуйста, — выговаривала жениху Джиневра. — И помаду не размажь, я тебя умоляю!

— Потренироваться надо, — самым примерным голосом отвечал Артур.

Мирддин подозревал, что профессиональное выгорание его величеству не грозит именно благодаря исключительному умению совмещать полезное с приятным.

Назначенный день не отличался от остальных качественно — только количественно, будто кто-то выкрутил ручку интенсивности на максимум.

Камелот заполонили приезжие.

На площадях наперебой торговали снедью, сладостями, разноцветными колпаками в цветах королевского дома, флажками, фальшивыми коронами, картонными масками с лицами Артура и Джиневры и с круглыми дырками для глаз.

Люди, большие и маленькие, молодые и старые, толпились на улицах, свисали гроздьями с заборов, крыш и деревьев, и ждали, ждали, ждали, ждали. Жадное человеческое нетерпение сливалось в одно огромное море, идущее жаркими, тяжелыми волнами.

Артур в парадном мундире, Джиневра в белом платье с тридцатиметровым шлейфом, епископ Бедвин в парадном облачении, гости в смокингах и гостьи в немыслимых шляпах, гвардейцы, лошади, трубы, барабаны, волынки, гул толпы, шум и улюлюканье, слова, гимны, слова, гимны, слова, гимны, гимны, гимны, слова, слова, слова.

Наконец, закончилась служба, и закончился парад, и закончился тур по городу, и Артур и Джиневра торжественно поцеловались на балконе. Толпа выдохнула. Невидимая волна ударилась о каменную стену и откатилась.