Битва гигантов. Ротшильды, Рокфеллеры и Нобели

В конце января 1888 г. Людвиг, Эдла и Мина прибывают в Канны. Чуть погодя туда приезжает Эмануэль со сводными братом и сестрами – Луллу, Ингрид и Мартой, а также их гувернанткой. Анна осталась в просторном особняке на Самсониевской набережной пестовать младших братьев – Эмиля, Рольфа и Йосту. Для нее морозная зима тянется очень долго. На некоторое время в Петербург возвращается Эмануэль – помочь Карлу с делами.

Людвиг считает, что у него малярия или тиф, но три врача говорят, что это сдает сердце. С берегов Средиземного моря Людвиг шлет цветы Анне и петербургским друзьям.

В феврале 1888 г. бабушка Андриетта пишет Анне:

«Сердечное спасибо за чудесную фотографию с изображением маленького Эмиля и тебя: она мне вдвойне милее оттого, что вы там вместе. Я еще не вставила ее в альбом, потому что хочу иметь под рукой и чаще любоваться на вас: карточка вышла такая красивая, что я словно воочию вижу вас обоих рядом».

Андриетта тоже получает свежие цветы от своего дорогого Людвига, хотя их доставляют из Канн в разном виде. Иногда почтовые служащие роются в посылке, отчего цветы замерзают. «Мне кажется, можно было бы менее настойчиво копаться в чужих вещах», – пишет Людвигу Анна, он же в ответном письме рассказывает о театральных и балетных спектаклях, о бале у Шоловых и обеде у Нюбергов, на который они ходили с Эмануэлем. «Прилагаю полученное сегодня замечательное письмо от бабушки, поскольку не в силах передать своими словами все его очарование».

В начале марта в Канны приезжает Карл. Людвиг как будто поправляется, в Каннах стоит приятная теплынь. Из письма Анны отцу:

«Карл всегда любезен и жизнерадостен, так что ты наверняка рад, что ему пришло в голову навестить вас. […] Мыслями я все это время была скорее с вами, чем здесь, и нетерпеливо ждала каждой весточки. […] Дома все в порядке. Я пишу эти строки, уютно устроившись в твоем кабинете, а Эмиль стоит у дверей оранжереи и смотрит, как садовник поливает цветы».

В конце марта в Каннах появляется Роберт. Он призывает Альфреда тоже навестить Людвига, дабы «выказать ему все душевное тепло, которое только подскажет твое доброе сердце, и дружеские чувства, которыми ты столь щедро наделен. Предсказать течение болезни невозможно, жар пока не спадает, и сам Людвиг говорит, что долго не выдержит, но твой приезд непременно придаст ему сил и вообще подействует благотворно. Я же должен теперь уехать: жизнь здесь ужасно дорогая, а моя мошна пуста».

30 марта Роберт пишет из Генуи своей дорогой, милой Паулине:

«Прощание с Людвигом было крайне трогательным, поскольку он, видимо, прощался навеки. Я тоже сомневаюсь в его выздоровлении: процесс перешел и легкие, а силы брата подорваны горловым кровотечением. […] Надеюсь, Альфред не станет затягивать свой приезд, так как Людвиг очень ждет встречи с ним».

4 апреля Анна пишет Людвигу:

«Утром мы получили от Яльмара сообщение, что ты по-прежнему болеешь. […] Мне очень грустно слышать это, дай Бог, чтоб ты скорее поправился. Ах, как бы мне хотелось быть рядом с моим любимым папой и помогать маме ухаживать за тобой!»

Анна опять получает цветы и благодарит в следующем письме:

«Они словно только что сорваны: изысканные анемоны пастельных тонов, резеда и мимоза, которые распространяют свой аромат по всей комнате и радуют меня в моем одиночестве».

6 апреля в Канны прибывает из Парижа Альфред, затем Анна. 12 апреля Роберт получает во Флоренции телеграмму от Карла Нобеля: «Надежды нет. Его часы сочтены». Вокруг Людвига собирается вся семья, в том числе Яльмар Круселль. Глаза отцу закрывает Карл.

20 апреля Роберт пишет из Флоренции:

«Дорогая моя, любезная Паулина! Вчера получил твое милейшее письмо от 15-го числа. Сам не брался за перо с Людвиговой смерти и вынужден совершать насилие над собой, выводя эти строки. В первые дни я переносил горе мужественно, но потом слабые нервы сдали, и теперь я впадаю в нервический плач, приступы которого не проходят часами. Объясняются они исключительно скорбью по любимому брату и никак не связаны с делами».

Похоронили Людвига в Петербурге. К.В. Хагелин, незадолго перед тем назначенный руководить перевозками и хранением нефти в Волжском районе, возложил на гроб серебряный венок.

Сразу после похорон Эдла пишет Альфреду:

«Хочу поблагодарить тебя […], что исполнил последнюю волю моего усопшего супруга – повидаться и переговорить с тобой. Не знаю сути вашей беседы, но знаю, что возникшее между вами непонимание тяготило его чистую душу и для него было облегчением встретиться с тобой и, возможно, сгладить шероховатости ваших отношений. […] В эти скорбные дни мне не хватало рядом обоих его братьев, но я понимала всю невозможность для вас выбраться сюда. […] Прощай, Альфред, и еще раз спасибо за все. Сохрани обо мне дружеские воспоминания, если не ради меня самой, то ради брата, коего я любила больше всех на свете».

В память о Людвиге Нобеле было учреждено несколько стипендиальных фондов, инициатором которых стал Эмануэль.