Битва гигантов. Ротшильды, Рокфеллеры и Нобели

По словам Ханса Ольсена, объединение «Товарищества бр. Нобель» и «Стандард ойл», о котором Альфред Нобель слышал еще в начале 90-х, «несомненно, имело бы важное значение для обеих компаний, теперь его можно было бы осуществить с большим размахом и на более прочной и долговременной основе, нежели прежде». Ольсен надеялся, что американский трест приобретет крупный пакет акций товарищества и рассчитается за них собственными акциями. Ольсен поделился этой мыслью с Макдональдом из «Стандард ойл», тому идея пришлась по вкусу, но он сказал, что предложит ее американским руководителям не раньше, чем идею одобрит Эмануэль. Кроме того, возражения могли выдвинуть российские власти.

В феврале 1903 г. Эмануэль, Ханс Ольсен и представители «Стандард ойл» Либби и Макдональд встретились в Берлине. Эмануэль Нобель ознакомил американцев с положением товарищества, упомянув, в частности, что котировки акций занижены – насколько, он и сам не знает. Оттуда поехали в Париж: Эмануэль хотел в кои-то веки присутствовать на собрании САИК. Их пригласил на обед барон Эдмон Ротшильд. По возвращении в Петербург Эмануэль с Хансом попросили Яльмара Круселля сделать тайную опись активов товарищества и таким образом установить курс акций.

Расчеты Яльмара Круселля стали неожиданностью для всех: оказалось, что акции должны котироваться на 8–10 % выше, чем теперь. При следующей встрече в Берлине Макдональд сказал, что такая высокая цена может отпугнуть его начальство в США. Одновременно в Баку началась стачка, у Нобелей сожгли 36 буровых вышек, разорили контору, нанесли ущерб квартирам управляющих в Балаханах и Биби-Эйбате. По всему городу виднелись сожженные дома, лежали окровавленные трупы. Российским газетам запретили писать об этом, но слухи все равно поползли. В Батуме тоже начались волнения. Как пишет Ханс Ольсен, «это были первые признаки политического восстания российского пролетариата, который затем осуществил малую революцию 1905 г. и большую, 1917 г., что привела к власти большевиков. Во время бакинского мятежа 1903 г. русское правительство пошло на переговоры и сделало ряд уступок рабочим и их вожакам. Рабочие добились свободы собраний и права избирать своих представителей – это был первый опасный шаг на пути к развалу. Затем пришло сообщение, что граф Витте уволен от должности председателя Совета министров, – еще один дурной знак. Все-таки Витте удалось навести порядок в дотоле совершенно расстроенных российских финансах».

Как и следовало ожидать, «Стандард ойл» не согласилась на объединение, даже не выдвинула компромиссного варианта. Ольсен был разочарован. Продажа «Товарищества бр. Нобель» состоялась значительно позднее, в 1920 г.

Извечный российский грех

В 1902 г. Михаила Белямина-младшего избрали в дирекцию товарищества, и он взял на себя сбыт продукции в России. Хотя у Ольсена нагрузка от этого стала меньше, он продолжал жаловаться на бессонницу и на то, что «поездки и длительные переговоры со множеством людей чрезвычайно утомительны и изнурительны» для него.

9 февраля 1904 г. японцы без объявления войны напали на русский флот в Порт-Артуре и потопили несколько крупнейших и лучших боевых кораблей. Эти потери означали серьезный удар по престижу России, в результате чего доверие русского народа к властям было подорвано.

28 июля в Петербурге погиб от рук злоумышленника министр внутренних дел Плеве. Ханс Ольсен пишет: «Я отчетливо слышал взрыв бомбы, но лишь впоследствии узнал, что произошло».

На экономике России все это стало сказываться лишь в следующем году.

Петербургских Нобелей тоже задевают перемены. Ханс Ольсен, можно сказать, из первых рядов партера наблюдал замешательство, в которое повергло семью известие о том, что сводная сестра Эмануэля, Марта Нобель, обручилась с православным русским, военным врачом Георгием Олейниковым – незнатного рода и гораздо старше ее. По словам Ольсена, «семейство оставалось исключительно шведским и почти не имело связей с чисто русской средой, поэтому вступление в семейный круг Георгия воспринималось как вторжение постороннего, чужака». Познакомились они через Сигрид Круселль, жену Яльмара: она обратилась к Георгию за медицинской помощью (то ли для себя, то ли для сына), и он ей понравился. Общий интерес к медицине и свел Марту с Георгием, человеком, проявившим недюжинную волю, чтобы идти в жизни своим путем. После обручения и официального вступления в брак Марта пошла учиться на врача.