Битва на поле Куликовом

И не мыслит боле князь тягаться с Москвой: пробовал. И ярлык не помог. Борису же сказал:

— От великого княжения отказываюсь, а в Нижнем Новгороде тебе не сидеть. Я старший. И Суздаль мой. Тебе владеть твоим Городцом.

Борис был молод, храбр и не хотел мириться с уделом младшего.

Перво-наперво усилил князь Борис охрану стен города и приказал сжечь посад. Запылали деревянные строения. Жители, спасая свой скарб, поспешно уходили в окрестные деревни и села. Проклинали князя: нарушил их мирную жизнь. Раздор между братьями — горе горькое простым людям.

Плакал Ерофейка: сгорел стол с его петушком. Степан утешал мальчика:

— Ничего, сынок. Минует беда, опять отстроимся. И петушка тебе нового вырублю.

Повел Степан Ерофейку жить в Детинец, в Кремль.

Через несколько дней стражники с высоких башен увидели большой конный отряд, быстро приближавшийся к городу. Тут же заперли ворота.

Борис поспешил к стенам. Вглядевшись в первые ряды ратников, увидел брата. Закричал в гневе:

— Ишь, красуется в богатом княжеском облачении! И знамя над ним!.. А конь тонконогий, так и пляшет, не стоит на месте… — И медленно поднимает князь Борис лук, натягивает тетиву, опять кричит, да громко, чтобы суздальцы слышали: — Борьба за престол меж нами насмерть! — И, целясь в родного брата, выпускает стрелу…

Вот она, беда горькая, смертная — междоусобье на Руси.

Через мгновение защитники стен увидели, как повалился с коня один из суздальских ратников. Стрела князя Бориса не достигла цели.

Первые ответные стрелы суздальцев воткнулись в деревянную стену Детинца, и начался смертоносный косой дождь. То люди, подчиняясь воле своих князей, двух родных братьев, метали стрелы друг в друга. Воинам Бориса было сподручнее, они вели бой с высоких стен.

«Хорошо бы поджечь город», — размышлял Дмитрий Константинович. Но вокруг все пусто, сгорел посад — не из чего делать примет. Через несколько дней стало ясно суздальскому князю: города его ратникам не взять.

И решил законный наследник нижегородского княжества послать гонца за помощью в Москву: «Самому, мол, не сладить мне с братом Борисом».

В Москве приняли посольство одного из сильнейших соперников своих за первенство на Руси с большой радостью. Выслушав просьбу, московский князь Дмитрий по совету митрополита Алексия послал к братьям своих людей, которые должны были помирить их.

Вскоре послы московского князя вернулись и рассказали, что Борис не хочет мириться.

Митрополит сильно разгневался и вступил в борьбу по-своему. Он отнял епископию нижегородскую и городецкую у суздальского владыки и этим подчинил их себе. А в Нижний Новгород направил Алексий своего посла, игумена Троицкой обители Сергия Радонежского: «Зови князя Бориса в Москву. Скажи ему: великий князь по чести рассудит его спор с братом».

Но не пожелал Борис ехать к Дмитрию Ивановичу.

Тогда Сергий по повелению митрополита Алексия закрыл все церкви в Нижнем Новгороде, чтобы заставить князя Бориса пойти к московскому князю.

Нижегородцы, которых на следующее утро не разбудил колокольный звон, с удивлением и страхом нашли все церкви на запоре.

Далеко вперед глядел Алексий, устраивая свои монастыри на нижегородской земле. Вот и вещают теперь в Нижнем Новгороде священники, как велит им митрополит:

— Бог отступился от князя Бориса и от нас, грешных. Молитесь, нижегородцы, в своих домах, просите милости божьей, чтоб образумился князь Борис, подчинился князю московскому Дмитрию Ивановичу.

Волнение охватило город. Двинулись простые люди к княжеским хоромам, требуя, чтобы Борис покорился воле Москвы. А тут еще донесли Борису, что к стенам Нижнего Новгорода на подмогу брату подходят московские рати.

Упрям князь Борис, но спорить с Москвой сил не достанет.

Приказал Борис открыть врата города и сам, безоружный, в сопровождении Сергия Радонежского, дружинников и простого люда, вышел навстречу своему старшему брату Дмитрию Константиновичу.

В толпе простых людей шли и плотник Степан с Ерофейкой, но ничего не было видно мальчику за спинами взрослых. Дергал за рукав плотника, спрашивал:

— Дядя Степан, что там?

— Обнялись братья, сынок, — ответил Степан.

— А теперь?

— Похоже на то, что князь Борис говорит: «Отдаю тебе, Дмитрий Константинович захваченную мной волость. Придется мне сидеть в своем Городце, а тебе в Нижнем Новгороде. Ничего не поделаешь…»

— А теперь что? — спросил Ерофейка.

— Игумен Сергий благословляет братьев, — ответил Степан.

И тут зазвонили колокола нижегородские: вернул им голос Сергий Радонежский. Радостно и звонко возвестил колокольный благовест людям, что снова можно отстраивать посад и каждому заниматься своим делом.

А еще пели колокола о победе Дмитрия Константиновича над Борисом и о победе князя московского над нижегородскими князьями.

И говорили они братьям, что не по их силам противостоять Москве, что только союз с ней делает и Нижний Новгород, и Суздаль, и Городец сильными.