Битва под Оршей 8 сентября 1514 года

В конце августа Глинский, предупредив Сигизмунда, решился бежать, поскольку надеялся, «что при содействии друзей, которые были у него тогда при дворе, легко сумеет вернуть его милость, он послал к королю одного верного человека…». Король повелел выдать охранную грамоту, однако Глинский потребовал подтверждения у королевских советников, рыцарей Георгия Писбека и Иоанна фон Рехенберга.[198] В донесении магистру Ордена от 3 сентября говорится: «Вскоре, преодолев большое расстояние, прибыл герцог к королю».[199] На самом деле «герцогу» Глинскому так и не удалось бежать. Его связной агент был схвачен и с пытки рассказал о тайных переписках князя. До нас дошла интересная запись Архангелогородского летописца о поимке беглеца. Князь М. И. Булгаков-Голица, «всед на борзо конь со всем двором и з детми боярскими великого князя», бросился в ночную погоню. Воевода с отрядом засел в засаде возле «приметного моста». «И бысть в четвертую стражу нощы, оже князь Михаиле Глинскои едет один наперед своих дворян за версту. И пойма его князь Михайло Голица со своими дворяны, а дети боярские великого князя, которые были… на стороже, и те переимали дворян Глинского».[200] Говоря современным языком, спецгруппа Голицы обезвредила дворян Глинского.

У Глинского нашли подметные письма, доказывающие его тайные сношения с Сигизмундом Казимировичем. После того как измена раскрылась, для русского командования стало очевидным, что в ближайшем времени придет и сам Сигизмунд с крупным войском.

Этот эпизод изложен в Никоновской летописи (Шумиловский сп.) следующим образом: «…и князь великий Глиньскаго оковав, послал на Москву и велел его заточити. А по изменников Глиньского ссылке для его споны послал на Дрютские поля со князем Михаилом (Булгаковым — А. Л.) снятися бояр своих Григория Федоровича да конюшего и боярина своего Ивана Андреевича и иных воевод с людми своего дела беречи…, а велел им постояти на Непре». Корпус Г. Ф. Давыдова и И. А. Челядина, выделенный великим князем из состава смоленской армии, должен был усилить рассеянную по территории противника группировку. Это войско прикрывало смоленское направление в то время, пока дворянские отряды собирались на Днепре. В распоряжении также содержался указ — собрать рассредоточенные по литовской территории отряды на Днепре «и всем воеводам за собою идти».[201]

В отличие от рати М. Булгакова-Голицы, определить командный состав группировки Г. Ф. Давыдова и И. А. Челядина сложнее. Помогут нам в этом «реестры вязней», т. е. списки пленных после Оршанской битвы. В них, помимо некоторых воевод корпуса М. И. Булгакова-Голицы, названы следующие имена: князь И. С. Семейка Ярославский, Д. В. Китаев-Новосельцев, И. Пупок Колычев, князья И. Д. Пронский, Борис и Петр Ромодановские, И. С. Селеховский, Борис и Иван Стародубские, Петр и Семён Путятичи, К. Д. Засекин. В состав рати входил также отряд касимовских и мещёрских татар Сивиндук-мурзы Мадыхова — он и пять знатных татар также перечислены в «реестрах вязней». Но в этом списке предстоит разобраться — кто из них являлся воеводой, а кто был командиром отряда государева Двора, вотчинников или помещиков. Одних мы уже встречали в разряде великолуцкой группировки до её переформирования (такие, как Д. В. Китаев-Новосельцев, И. Пупок Колычев), другие фигурировали в разрядах ранее на воеводских должностях (К. Д. Засекин, И. Д. Пронский, И. С. Семейка Ярославский), третьи никогда ранее не командовали крупными соединениями. Так, например, князья Путятичи не были воеводами — их имен нет в разрядах, — а были командирами вотчинных отрядов. Князья Петр и его племянник Семен Иванович ранее владели вотчиной — селом Путятино, рядом с Александровской слободой.[202]