Битва под Оршей 8 сентября 1514 года

Летом к Витебску же «загонами» прошла еще одна рать (9 воевод). Еще одна рать В. В. Шуйского (12 воевод) двинулась «под Молодецну, литовские земли воевать из Вязьмы»,[488] а другая рать, М. В. Кислого Горбатого, вышла из Дорогобужа. Вот как описывал итоги летней кампании сам Василий III в послании Альбрехту: «от Смоленска велели есмя идти боарину и воеводе своему князю Василью Васильевичу Шуйскому и иным своим воеводам… а от Новгородцкие и от Псковские украины, с Лук Великих, велели есмя идти в Литовскую землю воеводе своему и наместнику псковскоиу князю Михаилу Васильевичу Горбатому … а из Стародуба и из Северы велели есмя идти … Семену Федоровичу Курбскому … а велели есмя идти тем своим воеводам … прямо к болшему его к литовскому городу к Вильне…».[489] Конечно, ни о каком захвате городов речи не шло; задачи походов были вполне определенными — собрать трофеи, сорвать сборы литовского войска и показать противнику, в чьих руках находится стратегическая инициатива. Данная военная демонстрация была предпринята не для завоевания новых территорий, а для закрепления предыдущих успехов — присоединения Смоленска.

Безнаказанно действовали русские в районах Минска, Молодечны, Крева, Ошмян, Борисова. Снова с крепостных стен литовцы с прискорбием наблюдали, как горят окрестности, но ничего поделать не могли. Шляхта украинных земель не могла, в силу экономических причин, выставить «коней» на войну, а шляхта с тех земель, которые не затронули боевые действия, предпочитала отсиживаться у себя в имениях, игнорируя, как всегда, королевские окружные грамоты.

Сохранилось послание панов-рады великому князю Литовскому (январь 1520 г.), в котором говорится, что оборона границ велась в основном отрядами («почтами») самих панов-рады, со стороны же помещиков борьба велась вяло («без жадного способу»), а многие вообще не явились на сбор.[490]

Немногочисленные наемные отряды Я. Сверчовского были распределены по пограничным крепостям. Наемные роты стояли в Витебске и Полоцке, но их численность достигала, в лучшем случае, 100 человек.[491] Естественно, с такими малыми силами (почты панов рады до 3000 человек, наемников до 1000–2000) выходить в поле против «московитских загонов» нечего было и думать. Войско, которое выставили Н. Радзивил и А. Гаштольд, было вынуждено укрыться за стенами крепости: «панове же поидоша за крепости от великого князя воевод. Великого же князя воеводы розспустиша войско и воеваша Литовскую землю мало не до самые Вильны».[492]

С наступлением зимы «господарь назначил в Вильно вальный сойм панам-рад и другим станам великого княжества», на котором они должны были принять соответствующие меры для защиты границ от прусского магистра и московитов. Сигизмунд в это время находился в Польше и в работе съезда участия не принял. На сейме со стороны радных панов прозвучали призывы искоренить «непослушенство» шляхты, игнорирующей окружные грамоты: те, кто не был в прошлом году на войне, должны были уплатить штраф в размере 30 грошей с человека. Полученные средства могли быть пущены на уплату наемникам.[493] Но эти мероприятия уже не могли воспрепятствовать вторжению русских отрядов на территорию ВКЛ. 28 февраля 1520 г. «з Белые ходили воеводы к Витебску». В войске из 11 воевод, возглавляемых В. Д. Годуновым, помимо детей боярских были также «мурзы мордовские и тотаровя служилые».[494] Саму крепость не штурмовали, однако были сожжены витебские посады: «у Витебска посад пожгли, и острог взяли, и людей многых побили…».[495]

К началу лета в Минске собралась «оборона земская», но вместо боевых действий было принято решение начать мирные переговоры с Москвой. В российскую столицу отправили посольство Януша Костевича и Богуша Боговитиновича.