Битва при Коррине

Но отставной примеро некоторое время назад улетел вместе с Порсе Бладдом осматривать бывшие планеты Синхронизированных Миров. В отсутствие отца Файкан согласился прикрепить знаки различия к мундиру Абулурда.

Он еще раз придирчиво осмотрел себя, решил, что прическа, мундир и выражение лица соответствуют торжественности момента, и отправился на церемонию.

В этот день повышения по службе и награды вручали семидесяти восьми военнослужащим, и Абулурд терпеливо ждал, пока получат награды младшие по званию солдаты и офицеры. Он видел здесь старых офицеров, покрытых боевыми шрамами ветеранов, блестящих стратегов и тактиков, которые командовали джихадом и послевоенным восстановлением. Они с гордостью смотрели на юную поросль офицеров, шедших им на смену.

Абулурд испытал жгучее разочарование – хотя, как это ни странно, в глубине души не ожидал ничего иного, – когда Файкан в последний момент изменил свои планы. Временный вице-король прислал свои извинения за то, что не сможет лично приколоть новые знаки различия своему младшему брату. Он не стал объяснять причины, но Абулурд прекрасно понимал, что они – чисто политические. По крайней мере старший брат не унизился до лжи.

Абулурд молча сидел под гулкими сводами огромного зала. Хотя на сердце легла свинцовая тяжесть, он постарался ничем не выказать свою боль и обиду. Такое поведение было бы постыдным. Из-за того что Абулурд принял имя Харконнен, отнюдь не следовало, что он перестал уважать семейство Батлер.

Рядом с трибуной стоял пьедестал с прозрачной емкостью, в которой находился живой мозг Видада, последнего уцелевшего когитора-отшельника. Он прибыл на Салузу Секундус вскоре после Великой Чистки, объявив, что все остальные древние философы были убиты кимеками, захватившими цитадель когиторов на Хессре. Видад мало говорил о том, что еще он делал во время своего долгого путешествия. Абулурд слышал, как Вориан Атрейдес ворчал, что когитор хотел, вероятно, скрыться на то время, пока машинный флот будет бить Лигу Благородных. Теперь одинокий когитор жил на Салузе, проявляя живое любопытство к делам людей, и постоянно вмешивался в них, то помогая, то мешая, в зависимости от своего непредсказуемого эзотерического настроения.

Церемония продолжалась, и Абулурд, неподвижно сидя на своем месте в зале, думал, чего он добился, служа в армии. Он вспомнил, как беспрекословно и со старанием исполнял приказы вышестоящих командиров и начальников. Он всегда был отличным службистом и всегда делал то, что от него требовалось, не ради аплодисментов, медалей или повышения по службе. Но когда он видел, как другие офицеры получали отличия, как радовались их семьи, то невольно вздыхал.

Представление Абулурда к новому званию должно было завершить долгую и утомительную процедуру. Когда наконец настала его очередь, Абулурд деревянной походкой пошел к сцене, один. Церемониймейстер объявил его имя, и по залу вместе с жидкими аплодисментами прокатился недоуменный ропот.

Потом на офицерских скамьях возникло какое-то оживление.

– Вместо вице-короля другое лицо произведет Абулурда Харконнена в новое звание.

Абулурд обернулся к дверям зала, когда они открылись. Лицо его вспыхнуло, озарилось улыбкой, сердце забилось так, что было готово выпрыгнуть из груди. Прибыл Верховный баши Вориан Атрейдес.

Улыбаясь, Вориан взошел на сцену и встал рядом с Абулурдом.

– Кто-то должен сделать все по правилам.

Ветеран поднял вверх знаки различия баши, как святую реликвию. Абулурд вытянулся по стойке «смирно». Вориан выступил вперед. Хотя он выглядел почти вдвое моложе Абулурда, он вел себя с подобающей солидностью и уверенностью в себе.

– Абулурд Харконнен, в признание вашей доблести, изобретательности и храбрости, которые вы проявили во время недавних боев в Зимии – не говоря о бесчисленных других доказательствах вашей верной службы Лиге в Армии джихада в течение всей вашей военной карьеры, – я с радостью и гордостью присваиваю вам высокий чин баши четвертого ранга. Думаю, что ни один солдат Армии джихада не заслуживает этого больше, чем вы.

С этими словами Верховный баши Атрейдес прикрепил знаки различия к мундиру Абулурда, а потом развернул новоиспеченного военачальника так, чтобы он обратился лицом к присутствующим.

– Внимательно смотрите на нового баши, – сказал он, положив руку на плечо Абулурда. – Он совершит еще немало подвигов во благо Лиги Благородных.

Аплодисменты были жидкими и неубедительными, но молодой баши не обращал на это ни малейшего внимания. Он видел только отцовскую гордость в глазах Вориана. Ничье отношение не волновало его больше, даже отношение к нему со стороны отца и брата.

Теперь Вориан обратился к другим военачальникам, к официальным лицам Лиги и даже к Видаду: