Битва при Магнесии (190 г. до н. э.)

Ливий сообщает, что Антиох потерял убитыми 50 тыс. пехотинцев и 3 тыс. всадников. Ему следует Евтропий. В плен, по Ливию, попало 1400 человек и 15 слонов с погонщиками. По Аппиану, было убито и взято в плен до 50 тыс. человек. Юстин пишет о 50 тыс. убитых и 11 тыс. пленных. У римлян, по Ливию, погибло 24 всадника, не более 300 пехотинцев и 25 воинов Евмена. Аппиан пишет то же самое, только потери Евмена он снижает до 15 всадников. Ливий также упоминает о большом количестве раненных римлян (Liv.XXXVII.44.1–2; App.Syr.36; Just.XXXI.8.7). Сообщая эти цифры, Ливий употребляет слово "говорят". Античные историки обычно использовали этот оборот в тех случаях, когда не были уверены в правильности информации. Аппиан добавляет, что всех римлян убил Антиох, подразумевая конницу его правого фланга. Несомненно, потери селевкидской армии были велики и основная их часть приходится на время бегства. Сведения о потерях римлян сомнительны, но принципиально непроверяемы. Дело в том, что у римлян не было налаженной отчетности о потерях войск в ходе военных операций. В Риме более или менее представляли только суммарную убыль войск за год, включавшую все боевые и небоевые потери. Эти сведения были нужны, так как в начале каждого года сенат принимал решение о количестве подкреплений, посылаемых в различные армейские группировки. Иногда сенат посылал комиссия в армию. Наиболее полные сведения об этом относятся ко времени 3 Македонской войны (171–168 гг. до н. э.). Армию в Греции тогда проверяли три раза. Одна комиссия расследовала причины и последствия поражения на юге Иллирии в 170 г. до н. э. (Liv.XLIII.11.2, 9-11), вторая разбирала причины безрезультатности кампании 170 г. до н. э. в Македонии (Liv. XLIII.11.2). Третья выясняла нужды армии и флота перед началом решающей кампании 168 г. до.н. э., а также численность противника и настроения греческих союзников (Liv. XLIV.18.2–5). Нет ни одного случая проверки донесений победоносных полководцев. С отдаленных фронтов они могли сообщать, что им было угодно. В случае кампании 190 г. до н. э. мы не можем даже оценить убыль личного состава за год. В начале кампании 189 г. до н. э. на восток были направлены две группы подкреплений. Численность каждой составляла 12 тысячи пехоты и 600 конницы (Liv.XXXVII.50.2–4). Одна из них формально предназначалась для пополнения азиатской армии, вторая для армии в Этолии. На практике часть войск, предназначенных для Азии, могли использовать в Этолии, так как армию там предстояло фактически сформировать заново. Остается неясным, сколько из 25200 воинов реально прибыло в Азию.

В битве при Магнесии обе армии пытались использовать один и тот же прием: прорыв конницы и легковооруженных на правом фланге с последующим ударом во фланг и тыл центра противника. Этот прием ввели в практику македоняне Филиппа II и Александра Великого. Александру он неизменно приносил победу в битвах с персами. У его последователей он получался хуже. Главная проблема заключалось в трудностях управления конницей после начала боя, особенно до полного разгрома противостоящего ей противника. Эти трудности стояли даже перед хорошо обученной кавалерией Нового времени. Античные всадники далеко не всегда имели ту же выучку. Тот же Антиох Великий при Рафии долго занимался закреплением победы на правом фланги. За это время египтяне разгромили его фалангу. Похожая ситуация сложилась при Магнесии. Римская конница, прошедшая школу II Пунической войны, оказалась лучше управляемой, чем селевкидская. Ее действия были лучше скоординированы с пехотой. Играл роль и другой момент. Царская конница левого фланга не проявила особого боевого духа и бежали при первом натиске противника. Интересно отметить, что значительную часть конницы Антиоха составляли катафракты и среднеазиатские конные лучники. Эти всадники заслужили только презрительные отзывы со стороны римлян (ср. Liv.XXXV.48.3–5, 49.5–8; XXXVII.42.1–2). Через полтора века комбинированные действия катафрактов и конных лучников парфян сокрушили римскую армию Красса и поставили на грань гибели войска Антония. В рассказах античных историков об этих битвах звучат отголоски страха перед бронированными всадниками и перед неуловимыми конными лучниками. Под руководством полководцев иранского и среднеазиатского происхождения эти воины дрались значительно более упорно и умело, чем за дело македонской династии Селевкидов.