Битва рассказов 2013

Итак, друзья, перед вами рассказ, открывающий завесу тайны, которой покрыта фигурка волка. Вас ждут предательство и любовь, рождение новой жизни и смерть, ну и немного крови.

Юрту наполняла дымная вонь. Чадили и трещали объятые огнем кизяки, метались по стенам тени.

Возле костерка замерла Гюзель-Лейлат. Уронив голову, вглядывалась в хнычущий сверток на своих коленях, потряхивала, баюкала.

Хан задумчиво восседал на коврах, созерцая лежавшую перед ним небольшую фигурку цвета начищенного серебра.

Зыбкий свет выхватывал неподвижные лица стражи и Всезнающего. Именно последний и привел ханское войско к могиле великого Чингиза, которую никто не мог сыскать вот уже сотню лет.

А старик Жондырлы — сумел.

Но это не принесло счастья роду Хана.

— Сакрын ичтыр басак! — сухая, как старая ветка, рука Жондырлы-ака ткнула в сторону Гюзель-Лелат. — Кондыргэн басак! Басак!

Женщина вскочила с колен.

Никому не дозволено прикасаться к фигуркам, посланным Небом. Кроме тех, кому они предназначены. Молодая мать нарушила запрет.

— Кэчюм йок! Йок! — отверг мольбу Хан. И бесстрастным голосом приказал: — Жондарбай!

— Эрлак ахтым тардеген! — сквозь слезы произнесла Гюзель.

— Тардеды! — кивнул старик Жондырлы, сжав тонкие пожелтевшие пальцы в кулак.

— Тардегы! — поднял в согласие руку хан.

Молодая мать, согнувшись, и прижимая ребенка к груди, покинула душную юрту. Она попросила Закона. Закон священен даже для отступников. По Великому степному закону у нее было время до заката, чтобы покинуть пределы владений Хана. Лишь только на Вечном Синем Небе появится первая звезда, в погоню за молодой матерью отправятся ночные охотники, нукеры Хана. Хан не пожалеет ни золота, ни наложниц, дабы вознаградить нукеров. Гюзель знала это. Знала она и то, что спасти их жизни могут лишь Небесные Врата. Путь к Небесным Вратам лежал через крутой отрог горного хребта, который отделял земли людей от земли духов. Этот путь Гюзель надеялась преодолеть до заката.

— Уюрдук! Хе! — сухая тонкая рука указала в направлении отрога.

Крепкий жилистый воин лишь кивнул. Одним движением оседлав коня, он отправился в погоню. Для женщины хватит и одного нукера, решил Всезнающий.

Стланник упрямо цеплялся за уставшие ноги Гюзель. Дыхание ее сбилось. Во рту пересохло, и хрип лишь вырывался из уст беглянки. Пробегая по бегущему у подножия ручью, она только и успела испить из пригорошни глоток ледяной воды, для большего не было времени. Младенец стойко переносил тяготы перехода, и Гюзель не уставала благодарить за это Синее Небо.

С первой звездой спустилась Гюзель в обитель Духов. А немного погодя на хребте обозначился черный силуэт всадника.

— Терко, Тэмху, терко — шептала Гюзель свертку, пробираясь по каменистой россыпи. За спиной уже были слышны топот конских копыт и голос охотника, завидевшего добычу.

Завидев Небесные Врата, Гюзель прибавила ход. Духи наполняли ее разум видениями, но Гюзель повторяла молитву Вечному Синему Небу и видения отступали.

Нагнав жертву всадник подождал, когда молодая мать скроется в Небесных Вратах, и только потом, гикнув направил коня в проход.

Перехода сквозь Небесные Врата Гюзель почти не заметила. Хрипя и задыхаясь, она бежала теперь уже по ночной степи, пока не упала обессилев.

Укрыв своим телом ребенка, приготовилась к расправе. Она слала проклятия Вечному Синему Небу, молила оставить сына в живых, проклинала себя за то, что доверилась Посланнику Неба. Он убеждал, что волк должен принадлежать её сыну. Проклятый предатель, златокудрый и синеокий. Златокудрый и синеокий, также как и её сын.

— Амши! Амши! Амши… — хрипела Гюзель, призывая смерть на голову Посланника, на голову человека, которого любила больше жизни.

Пришла в себя Гюзель от странного звука. Она лежала на спине, широко раскинув руки под Небом. Кто-то хихикал невдалеке. Сына рядом не было.

— Тэмху! — позвала мать, в ужасе ощупывая примятую траву. На руках оставалось что-то темное и липкое… Кровь… Кровь была повсюду…