Битва рассказов 2013

— Кэчюм дыр! Хавсанатгэйдысалдынык! Кэчюм дыр! Кэчюм дыр! — тонко закричала, сбиваясь на визг и вой, отступая вглубь, пряча за спину свёрток.

Никому не дозволено прикасаться к фигуркам, посланным Небом. Кроме тех, кому они предназначены. Молодая мать нарушила запрет.

— Кэчюмйок! Йок! — отверг мольбу Хан. И бесстрастным голосом приказал: — Жондарбай!

— Хавсан атгэйдыс алдынык… — возроптала Гюзель. Её глаза излучали страх и ненависть, словно она пыталась сжечь ими мужа.

Однако Хан был надёжно защищён десятком отборный бойцов. Стражи, вскоре смекнули, что роль истуканов им не светит. Они выволокли отчаянно вопящую женщину из юрты, но не смогли отобрать младенца. Слишком крепко прижимала к себе дитя Гюйзель, как будто это могло что-то изменить. И только мрачное лицо Хана убедило её в обратном, заставив отдать ему драгоценный свёрток.

— Кончюм дыр!!! — кричит Гюзель-Лейлат, ее крик охватывает всю округу, но стражники будто не слышат ее. Они сжимают ее крепче. Девушка чувствует, как немеют ее руки, как уже не может кричать…

— Жондарбай. — повторил Хан, но на сей раз уже с какой-то безадресной злобой.

«Я сделал все верно…» — успокоил он себя, покидая место расправы над своей женой.

Воины не теряли времени зря, кто-то привёл скакуна. Неукротимый, необъезженный, дикий как вепрь. Он храпел и тщетно рвался, обильно орошая землю пеной. Орущую бабу, которую крепили к нему ремнями, жеребец воспринимал как ярмо. Отныне они злейшие враги. Отныне они в унисон проклинали друг друга и весь мир.

Гюзель-Лилат понимает, что ей уже не выжить, что все закончилось, но она пытается освободить руки и плюнуть в лицо Жондырлы-ака. Это он выдал ее! «Будь ты проклят, коварный Жондырлы-ака!»

Вот кто-то крикнул: Козлый! — и бешеный галоп поглотил всё вокруг.

Конь помчался прочь под низко нависшим хмурым небом.

* * *

Казах увидел скачущего коня издали, он следил за всем, что происходило в лагере.

Взяв веревку и привычным движением сделал из нее удавку. Казах помчался на коне вслед убегающему жеребцу, чтобы криками загнать животное в сторону леса. Конь мчался как очумевший, поднимая в воздух куски земли и столбы пыли, чтобы догнать его и накинуть петлю нужна была ловкость и сноровка. Казаху пришлось изрядно постараться чтобы нагнать жеребца и закинул на него веревку. От сильного рывка он чуть не слетел с коня.

Стреножив жеребца, странник отрезал ремни, сдерживающие девушку, она была в обмороке. Тело упало на руки Казаха. Аккуратно положив Лейлат на землю, мужчина привел девушку в чувства.

— Кахонто — тихо сказала Гюзель-Лейлат, — кахонто…

Эйзкахонто, узырник байкун. — голос был спокон и тих, как при первой встрече.

Девушка поняла, что жива и что ей ничего не грозит. Но она не выполнила его просьбу и она никогда не увидит сына. Страх окутал ее душу, он отразился в ее глазах.

— Кантоагрык? — спросила Гюзель…

Они поднялись с земли, и незнакомец вновь напомнил ей о задании.

— Норгыдын, ангорзу, торга. — уже увереннее сказала Гюзель-Лейлат. — Гунзардон? Энго?

Он показал ей фигурку бабочки и объяснил, как ей пользоваться. Гюзель-Лейлат теперь знала, как ей спасти сыновей и выполнить обещание.

* * *

— Жондырлы-ака, эзгры, Кунзап? Хорту невгы? — вопрашал Хан.

— Энзри. Сакрынич тырбасуп роскардк Антуак. — ответил слуга. Хан не мог понять, почему вернулся его преданный слуга, он ведь отправил его отдыхать. Вглядываясь в лицо преданного своего помощника, он не находил ответа.

В юрте было почти тихо, только всхлипы младенца нарушали тишину. Кунзап подошел к ребенку и провел рукой по его лицу, в этом жесте было столько любви и ласки, что Хану на мгновение показалось, что это Лейлат. Но это был его преданный Кунзап, Владыка не стал прогонять чуть обнаглевшего слугу и перестал обращать внимание на происходящее.

В шатре тихо и спокойно, потрескивает огонь в очаге. Хан задумчив и отрешен. Его взгляд остановился. Он думал, а нужна ли была такая жертва, ведь убита его жена, старший сын пропал, младший остался без матери. Ход его мыслей прерывает возглас Кунзапа.

— Ангос! Ангос! Энзгы! — шипя и со злобой произнёс он, вонзая кинжал в самое сердце.

— Канчармыр, онрым тура — говорила Гюзель, — Сакрыничтырбасак? Энгоза! — не раздумывая больше, она Гюзель-Лилат, порывшись в шкурах, нашла фигурку Волка. Забрав ее, Гузель взяла на руки сына, он тихо спал, и сердце матери наполнилось спокойствием. Девушка смотрела на сына и на мгновение забыла обо всем. Снаружи раздались возгласы стражи.

— Кардамор? — спрашивал стражник у входа — Кандормор?

— Анго — ответила девушка голосом слуги. — Кандормор.

— Энчер Хан Тыр! — ответил стражник и отошел от входа в шатер.