Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.

Франчески был в восторге от своего «подвига». Иного мнения придерживались генерал Фриан и его подчиненные. Эпизод с гусарами позже стал предметом разбора и препирательств между пехотными и кавалерийскими командирами. Вот что писал генерал Лоше в своем отчете по этому поводу: «После отчаянного и кровопролитного боя, который вела дивизия с семи часов утра до двух часов дня… русские войска оказались прижатыми к озеру, которое находится недалеко от Сокольница… 48-й линейный… преследовал отступающего неприятеля. К нему присоединился 36-й линейный полк из дивизии Сент-Илера… и нам удалось прижать вражескую колонну к Сокольницкому озеру и привести ее в такое состояние, что она уже не могла сражаться… как вдруг эскадрон 8-го гусарского вскакал в ряды противника. К этому времени неприятель уже побросал свое оружие… так что этот эскадрон, если он и готов был нанести сабельный удар, не имел случая воспользоваться своим оружием. Неприятельский отряд был в этот момент в самом большом беспорядке и решил сдаться полкам, с которыми он сражался с самого утра»[910].

Так или иначе, 3-я колонна была полностью разгромлена. Ее потери были поистине катастрофические. Только убитыми и пленными пехота этого отряда потеряла 5280 человек из 8000! Были захвачены все пушки, и в плен попали также все генералы, командовавшие отрядами этой колонны.

Пока кипел отчаянный бой вокруг Сокольница, дивизия Вандамма продвигалась левее Сент-Илера, совершая захождение по часовой стрелке в направлении между Ауэздом и Тельницем. Однако дивизия Вандамма была сильно разбросана, и поэтому ее батальоны начали собираться поблизости от часовни Св. Антония на южном склоне Праценского плато, фронтом на юг. Здесь высокий склон имеет уступ примерно на половине высоты плато. Именно на этом уступе готовились к новому бою французские батальоны, здесь же они поджидали отставшую артиллерию.

Почти прямо над ними, неподалеку от часовни расположился император со своим штабом. Трудно было бы разместить командный пункт в месте, более удобном, чем окрестности часовни Св. Антония. Отсюда было видно как на ладони все, что происходило на южном участке поля сражения. Наполеон мог рассмотреть в подзорную трубу бой вокруг Сокольница, массы союзных войск, собиравшиеся в районе Тельница и Ауэзда, драгунскую дивизию Буайе, которая, разгромив отряд Вимпфена перед Сокольницем, шла теперь в обратном направлении на помощь к Вандамму.

Примерно в это время император решил немного подкрепиться. «Ему принесли холодного мяса и кусок хлеба, – писал в своих воспоминаниях адъютант Сульта, Огюст Петие. – Во время этого скромного обеда к нему привели взятого в плен графа Ланжерона, французского эмигранта [на самом деле речь идет о генерале Вимпфене, Ланжерон не был взят в плен. – Примеч. авт.].

– Кто командует русской армией? – спросил его Наполеон.

– Сир, это император Александр, – ответил пленный.

– Я спрашиваю у вас имя вашего главнокомандующего.

– Генерал Буксгевден[911].

– А, ну тогда хорошо… Император Александр еще слишком молод.

Потом, поменяв тему разговора, Наполеон распорядился, чтобы пленному налили вина в его серебряный стакан, и, протянув его генералу, сказал:

– Пейте, господин Ланжерон, это бургундское, вам станет лучше.

Господин Ланжерон, бургундец по происхождению, который, будучи эмигрантом, взятым с оружием в руках, весьма переживал за свою судьбу, был полностью успокоен столь легким упреком со стороны монарха, которого он не стал называть в этот момент узурпатором. Сделав глубокий реверанс, он с глубоким чувством воскликнул:

– Ах, Сир!..»[912]

В то время, когда происходила эта сцена, войска первой колонны Дохтурова и остатки второй колонны Ланжерона двигались нестройными колоннами в сторону Ауэзда. Буксгевден, может быть, вследствие нетрезвого состояния, а может быть, по причине своей самоуверенности принял рискованное решение. Вместо того чтобы беспрепятственно отступить в южном направлении, он решил двигаться на запад, через Ауэзд на Аустерлиц. Для того чтобы это сделать, нужно было миновать узкий проход между южным склоном Праценского плато и рекой Литавой, в то время как на плато стоял сам император в окружении гвардии, дивизия Вандамма и драгуны Буайе.

«Наконец, – вспоминал Ланжерон, – граф Буксгевден со своей почетной гвардией из четырех полков, которые не сделали не одного выстрела, и с многочисленной артиллерией двинулся назад… выставив перед собой 24 двенадцатифунтовые пушки под командованием графа Сиверса»[913].

Так как дивизия Вандамма еще полностью не собралась, в атаку во фланг колоннами Буксгевдена бросилась дивизия Буайе. Однако атакующие эскадроны были встречены шквальным огнем русской картечи. «Сиверс и его артиллеристы покрыли себя славой в этот опасный момент. Они стреляли и маневрировали так, как будто находились на учебном полигоне в мирное время»[914]. Одновременно часть кавалерии союзников выдвинулась, угрожая флангу драгун. В результате дивизия остановилась и повернула назад.