Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.

Известный историк Колен, который уже не раз упоминался на страницах этой книги, справедливо отмечал: «Никогда еще армия не находилась в положении более благоприятном, чем армия Наполеона после победы при Аустерлице, для того чтобы предпринять безотлагательное преследование. Оставалось четыре дивизии пехоты практически нетронутыми: 1-й корпус [две дивизии. – Примеч. авт.], гвардия и гренадеры Удино. Драгуны Бомона [Буайе. – Примеч. авт.] и Бурсье понесли в бою лишь небольшие потери. Драгуны Клейна [не участвовавшие в битве. – Примеч. авт.] только что прибыли к аббатству Райгерн, а дивизия Гюдена находилась в Никольсбурге. Наполеон мог, таким образом, уже вечером 2 декабря бросить на преследование союзников настоящую армию, почти равную по численности той, которая сражалась в этот день»[961].

Однако этого не было сделано. Частично, без сомнения, виновата крайняя усталость войск и плохая погода. С другой стороны, у императора были сомнения относительно направления отступления союзников. Не исключена возможность, что он предполагал, что значительная часть их войск, а может быть, и вся армия будут отступать на северо-восток по шоссе Брюнн – Ольмюц. В этом случае они были бы, без сомнения, настигнуты кавалерией Мюрата. Перенос штаба в ночь со 2 на 3 декабря на Позоржицкую почту, в противоположную сторону от истинного направления отступления неприятеля, связан, скорее всего, именно с этим. «Поместив свою генеральную квартиру на Ольмюцкой дороге, император доказал, что он думал, что русская армия начнет отступать именно на эту крепость»[962], – вспоминал Тиар.

Наконец, постарался и Мюрат. Он проявил весьма сомнительную инициативу, приказав драгунам Буайе, которые находились буквально на плечах союзников, прибыть на противоположный конец поля сражения, туда, где находился сам маршал.

Однако всех этих мотивов, кажется, недостаточно для того, чтобы объяснить почти что полное отсутствие преследования вечером 2 декабря и малую активность на следующий день. Вероятно, не последнюю роль в этом сыграли политические соображения.

Уже утром Наполеон мог догадаться, что союзники не отступают на Ольмюц. По его приказу капитан Тиар с конными егерями отправился на разведку в южном направлении. «Едва я проскакал с моим отрядом несколько сот туазов [по дороге на Венгрию. – Примеч. авт.], как я убедился, что вся вражеская армия прошла по этой дороге, ибо вся она была покрыта обломками, свидетельствовавшими о разгроме. Недалеко от меня справа можно было видеть увязшие в грязи и брошенные пушки»[963].

Информацию о пути отступления союзников император получил около 10:30 утра. Около одиннадцати он отдал приказ преследовать неприятеля по дороге на Гёдинг. Нужно сказать, что к этому времени преследование, хотя и весьма символическое, уже велось. Еще ночью маршал Сульт отправил вслед за отступающими союзниками бригаду Шиннера. Утром корпус Бернадотта также двинулся, хотя и медленно, в юго-восточном направлении.

Сам маршал Сульт получил приказ о начале преследования только в 15:30. В ответ он написал следующее: «День уже подходит к концу, погода плохая, и я ничего не выиграю, если начну движение этим вечером. К тому же генерал Шиннер с пятью батальонами будет сегодня в Уршице»[964]. В результате главные силы Сульта остались на своих прежних позициях, гвардия расположилась в Аустерлице.

Но самое главное, что наиболее мобильные части, а именно кавалерия, бросились по дороге на Ольмюц. Легкая кавалерия и дивизия Вальтера прошли в этот день 40 км в этом направлении. За ними, хотя и несколько медленнее, двигались кирасирские дивизии Нансути и Д’Опуля. Наконец, в этом же направлении следовали и пехотные дивизии Ланна, а также гренадеры Удино. Кавалерия Мюрата захватила многочисленные неприятельские обозы с боеприпасами, сотни пленных, а также целые стада быков, направлявшиеся в качестве продовольствия для союзной армии. Эти трофеи и в особенности продовольствие, которого так не хватало войскам, были, конечно, важны. Однако для того, чтобы их захватить, было бы достаточно одного кавалерийского отряда.

События 3 декабря еще раз подтверждают концепцию, согласно которой Наполеон не планировал первоначально нанесение главного удара по центру союзной армии. Если бы такой удар планировался заранее, было бы просто немыслимо, чтобы вся кавалерия была сосредоточена на левом фланге, где собирались вести лишь вспомогательные действия, оставив направление главного удара и, следовательно, направление будущего преследования совершенно без конных войск. Это еще одна причина того, что преследование неприятеля было на удивление слабым.

В общем, можно сказать, что, несмотря на обозы, захваченные на ольмюцкой дороге, день 3 декабря был во многом упущен французской армией. Причем основные массы кавалерии вообще удалились в сторону от отступающей армии союзников.