Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.

Но оставим моральные величины на потом и обратимся к сухим цифрам. Тогда Европа для европейцев означала мир, можно сказать, весь мир. Происходившее на других континентах имело лишь малое значение для судеб этой самой главной части планеты. «Неважно, что Европа – это самая маленькая из четырех частей света[11]по своей протяженности, – можно прочитать в знаменитой Энциклопедии Дидро, – ибо она самая главная по плодам своей торговли, по своему развитому мореплаванию. Она самая плодородная, самая просвещенная, наиболее богатая знаниями искусств, наук и ремесел»[12].

Действительно, хотя по численности населения Европа уступала Азии, она была значительно более плотно населена, чем остальные части света, что же касается энергии, которой располагали люди для своей деятельности, то здесь превосходство Европы было абсолютным. На одного европейца приходилось в пять раз больше энергетических возможностей (лошадиных сил, сил парусов, ветряных мельниц и т. п.), чем на одного китайца, и в 10–15 раз больше, чем человека любой другой цивилизации.

В этой самой важной и густонаселенной части планеты выделялись государства, которые можно отнести к сверхдержавам того времени. Этими государствами были прежде всего Франция и Россия.

Действительно, население Франции достигло к концу XVIII в. 27 млн человек, а в эпоху консульства Наполеона Бонапарта – 30 млн, если считать только французов, и 40 млн с учетом населения присоединенных в ходе революционных войн территорий (Бельгия, левый берег Рейна, Пьемонт). Россия насчитывала в 1801 г. 36 млн жителей. Ни одно другое государство не могло равняться по силе с этими гигантами. Правда, Англия компенсировала свою слабость в количественном отношении (около 10 млн человек в первые годы XIX в.) экономическим развитием и мощью своего военного и торгового флота. Наконец, Габсбургская монархия могла еще играть заметную роль. На территории Австрии, Венгрии, Богемии, Моравии и других владений этой короны проживало около 24 млн человек.

Пруссию с ее десятимиллионным населением уважали, пожалуй, прежде всего, памятуя о славе Фридриха II, но крупной самостоятельной роли эта держава играть не могла. Что касается остальных государств, они были скорее объектами, чем субъектами для европейской политики. Так, 20 млн немцев жили на территории более 300 государств, вечно споривших между собой. 18 млн итальянцев были также разделены многочисленными границами.

Все это необходимо учитывать, чтобы понять, как и почему складывались линии напряжения на европейском континенте. Без этих цифр, которые ясно говорят о значимости Франции и России, их весе в мировой политике, просто невозможно понять, о чем будет идти речь.

Европа накануне Великой французской революции

Для начала сделаем первый вывод: Россия и Франция были «сверхдержавами» того времени.

Отношение между этими странами складывались в течение XVIII в., мягко говоря, непросто. Ведь главным содержанием французской внешней политики со времен Ришелье и даже со времен Франциска I была борьба с габсбургской опасностью. Действительно, соотношение сил в XVI–XVII вв. в Европе было иным, чем то, которое сложится к концу XVIII в. Габсбурги, правившие в Австрии и Испании, словно сжимали Францию в стальных тисках. В постоянных войнах с многонациональной монархией сложилась определенная система союзов, с помощью которых французское королевство защищалось от этой опасности. Было хорошо все, что плохо для австрийцев. Так, в XVI в. впервые появился шокировавший современников союз Франции с Турцией, угрожавший Священной Римской империи германской нации с тыла. Так, в XVII в. Ришелье связал свое королевство узами шведского союза, несмотря на то что эта страна была протестантской, а великий кардинал боролся с протестантизмом у себя на родине. Все объясняется тем, что знаменитый шведский король Густав Адольф, ведя войну за господство в Северной Германии, угрожал австрийцам с севера. Наконец, Франция традиционно поддерживала дружественные отношения с Польшей. Хотя в XVII в. поляков и считали в Париже дикарями, но дикарями весьма полезными, ибо границы Речи Посполитой широким фронтом охватывали габсбургские владения и противоречий с австрийцами у поляков было предостаточно.

Так сложилась знаменитая концепция Восточного барьера против Габсбургов – союза со Швецией, Польшей и Турцией, призванного защищать Францию от опасности со стороны Священной Римской империи германской нации.

«Дремучая» Московия в расчет не принималась. В 1648 г. во время заключения Вестфальского мира, положившего конец Тридцатилетней войне в Европе, подпись представителя русского царя стояла в договоре чуть ли не на последнем месте среди автографов представителей мелких германских княжеств.