Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.

Уже в июне царь обратился с предложением к прусскому королю создать военный союз, направленный против Франции: «Я не могу видеть безразлично, как весь север Германии разорен, разгромлен, перевернут вверх дном… Я могу предположить, что французское правительство сделает все возможное, чтобы успокоить Ваше Величество и помешать согласию, которое я хочу установить между нами… Если же Ваше Величество не посчитает необходимым присоединиться к предложению, которое я делаю, оно может быть уверено, что это никак не изменит мою личную дружбу, которую я испытываю по отношению к нему, но я должен сказать тогда искренне, что я буду заботиться о своих делах и приму необходимые меры для моей безопасности, а если надо, то все, что потребуется для того, чтобы спасти Европу от полной дезорганизации»[233].

Получив уклончивый ответ, Александр 24 сентября (5 октября) 1803 г. написал прусскому королю уже угрожающее письмо: «Разумеется, не мне советовать Вашему Величеству, какое ему принять решение. Однако я не хочу скрывать от него, что с одной стороны я вижу славу, честь и настоящий интерес его короны, с другой… катастрофу всеобщую и Вашу личную… С человеком, который не знает ни умеренности, ни справедливости [Бонапартом. – Примеч. авт.], нельзя добиться ничего, уступая ему. Есть много обстоятельств в жизни, личной и политической, когда спокойствие можно добыть только острием меча»[234].

Однако Фридрих-Вильгельм совершенно не рвался в бой. Он считал, что для его государства нет в настоящий момент непосредственной опасности, зато если он влезет в драку, тогда опасность точно настигнет его. Семен Воронцов, обижаясь на то, что пруссаки не горят желанием ложиться костьми на защиту Лондона, с презрением написал о прусском короле: «Этот недостойный наследник Фридриха… Этот король, осторожность которого заставляет бояться всякой войны… будет делать все, что потребует Корсиканец, который знает, насколько его боятся»[235].

6 (18) октября 1803 г. по поручению императора канцлер и министр иностранных дел А. Р. Воронцов написал секретнейшее послание поверенному в делах в Вене И. О. Анштетту. После долгого и, как всегда, туманного вступления на многих страницах он перешел к делу: «Его Императорское Величество, постаравшись не упустить из виду самое неотложное, пытаясь спасти Северную Германию от угнетающих ее бедствий, желает ныне с полной доверенностью объясниться по этим вопросам с германским императором… Вам поручается начать обсуждение с австрийским министерством настоящего положения дел в Европе. Мы весьма желаем знать, разделяет ли оно наше беспокойство и какие средства оно считает наиболее верным, как для того, чтобы остановить стремительный поток французской мощи, готовый выйти из берегов, так и для того, чтобы обеспечить общее благо и спокойствие Европы в будущем.

Не думает ли венский двор, что он сам может вскоре оказаться в неприятном и опасном положении?.. Мы очень желаем знать мнение австрийского министерства обо всех этих важных предметах и быть осведомленными о мерах предосторожности, которые оно предполагает принять, чтобы иметь возможность договориться по этому предмету и действовать совместно в интересах общего блага и всеобщей безопасности»[236].

Все это было уже не просто рассуждениями об «агрессивности» Бонапарта и необходимости восстановить «гармонию», а предложение к тому, чтобы начать совместную войну. К удивлению Александра и Воронцова, австрийцы не высказали бурного восторга по поводу русских предложений. В своем рапорте от 4 (16) ноября 1803 г. поверенный в делах в Вене докладывал А. Воронцову о своей встрече с графом Кобенцелем, министром иностранных дел Австрии. Напрасно русский дипломат стращал австрийца угрозой разгрома Англии: «Однако, если французы рискнут высадить десант, – сказал Анштетт, – если они достигнут успеха, какое потрясение, какие пагубные последствия повлекло бы за собой это предприятие!» – «Действительно, они были бы ужасны. Но если десант должен быть предпринят в этом сезоне, ни мы, ни вы уже не в состоянии помешать этому из-за нашей отдаленности. К тому же серьезные совместные операции требуют подготовки, а для этого нужно время». Более того, Кобенцель весьма прохладно высказался о британской политике. Говоря о субсидиях, которые англичане обещали за военный союз, он выразился следующим образом: «Субсидии, которые Англия предложила нам, когда она хотела недавно втянуть нас в наступательный союз против Франции, слишком незначительны»[237].

Осторожная политика Австрии никак не повлияла на русскую позицию. 12 (24) ноября 1803 г. министр иностранных дел канцлер А. Р. Воронцов представил царю докладную записку, где он снова настаивал на необходимости немедленных военных действий. Одним из главных мотивов, которые Воронцов выдвигал, объясняя необходимость войны, была угроза захвата французами турецких владений в Европе и расчленение Оттоманской империи. Он даже точно указывал, что «французы намереваются учинить высадку единовременно в четырех местах».