Битва «тридцатьчетверок». Танкисты Сталинграда

Все время обороны дома Павлова, с 23 сентября по 25 ноября 1942 года, в подвале дома Павлова находились мирные жители. Они помогали солдатам, пока советские войска не перешли в контратаку. Потери гитлеровцев, пытавшихся занять дом Павлова, превысили их потери при наступлении на Париж. Сам командующий немецкой Шестой армией Паулюс знал о том, что немецкие войска не могут взять этот дом. Оттуда, из разбитой четырехэтажки, открывался великолепный обзор практически на триста шестьдесят градусов. И можно было корректировать огонь артиллерии и авиации, вести разведку и снайперскую стрельбу. Именно поэтому так и хотели захватить его невредимым немецкие войска.

Еще был дом Заболотного, здание-близнец дома Павлова. Оно находилось примерно в полусотне метров южнее него. Оно было уничтожено до основания в боях.

Другими опорными пунктами обороны стали Мамаев курган, заводы «Красный Октябрь», «Баррикады», Сталинградский тракторный. Сражения на двадцатикилометровой полосе вдоль Волги не затихали ни днем, ни ночью, переходя от перестрелок к рукопашным схваткам.

Оценивая роль 62-й армии генерал-лейтенанта Чуйкова в боях на улицах Сталинграда, газета «Красная Звезда» от 1 декабря 1942 года писала:

«Проходя суровую школу военного опыта, молодая 62-я армия одновременно создала своими действиями университет городских боев».

* * *

Гвардии лейтенант Стеценко занял позицию неподалеку от своего родного завода. Гитлеровские стервятники бомбили его день и ночь, от цехов уже мало что осталось, и было непонятно, как там вообще кто-то может уцелеть?! Но рабочие Сталинградского тракторного и в этих жутчайших условиях продолжали собирать и ремонтировать танки. «Тридцатьчетверки» уходили из цехов неокрашенными, и даже прицелы и обзорные триплексы не всегда устанавливали. Так что вести боевые машины приходилось чуть ли не на ощупь.

Экипажи для танков зачастую набирали из добровольцев тут же – на заводе, в том числе и из женщин. В принципе даже само наличие Сталинградского тракторного завода во многом определяло ход сражения за город на Волге. Впоследствии его так и назвали: «Битва «тридцатьчетверок». Потому что впервые за почти полтора года средние танки Т-34 стали применяться массово.

Другие рабочие из стальных профилей варили противотанковые ежи, листовой металл шел на бронеэкраны, а само металлургическое предприятие превратилось в один из крупнейших узлов обороны города.

Остальные работяги ушли в ополчение, едва только враг подошел к городу. Прокаленные огнем, привыкшие к тяжелому труду мужики шли на войну как на работу. Многим из них довелось повоевать еще в Гражданскую, а иные стреляли по немцу еще в империалистическую. Так что ратному труду они были обучены.

Стеценко завел танк в развалины здания на перекрестке, неподалеку от главной проходной Сталинградского тракторного завода. После чего Степан Никифорович вместе с механиком-водителем Юрой Ивановым забросали зенитную установку строительным мусором, щебнем и битым кирпичом. Маскировка и здесь, на горящих улицах Сталинграда, была очень важна.

Слева и справа в развалинах занимали позиции вооруженные охранники НКВД. Они были на посту на главной проходной завода и сейчас не покинули своих позиций. И продолжали выполнять свой долг. Вместе с вохрами готовились к бою и ополченцы.

Невидимые и неслышимые в этом хаосе разрушенных зданий выдвигались на позиции снайперы, беря на прицел каждый метр прилегающих улиц.

Вскоре на дальнем перекрестке появился легкий танк. Степан Никифорович Стеценко, поймав его в бинокль, присвистнул даже: это оказался «старый знакомый» – чешский Pz.Kpfw 38 (t) Ausf B. Трофейные легкие танки «Praga» воевали в вермахте с самого начала Второй мировой войны и зарекомендовали себя на поле боя весьма неплохо. А само гусеничное шасси немцы использовали для создания самых разных артиллерийских установок: истребителей танков, зениток, самоходных гаубиц. Другое дело, что к 1942 году он окончательно устарел. Однако в его появлении на пылающих улицах Сталинграда был свой резон: средние немецкие танки Pz.Kpfw III и Pz.Kpfw IV не смогли бы одолеть завалы из битого кирпича, обрушившихся стен домов, целых гор мусора. К тому же легкие танки в уличных боях были более эффективны из-за своей маневренности. Гитлеровцы называли такие бои «Rattenkrieg» – «Крысиная война», с немецкой четкостью определив жестокость и бескомпромиссность подобных схваток накоротке. Кроме того, у него были неплохие оптические приборы наблюдения, позволявшие вести круговой обзор поля боя.

Трофейный чешский танк с ходу открыл огонь из пушки. Легкое 37-миллиметровое орудие KwK-38 (t) тоже не отличалось могуществом своих снарядов, однако на ближней дистанции могло натворить бед. Укрывшись за броней, немецкие мотопехотинцы тоже открыли стрельбу. Трещал, заливаясь, Maschinengewechr-42, гулко бухали в пространстве между разрушенными зданиями выстрелы из карабинов «маузер».