Битва в ионосфере

— Итак, мы остановились на том, что отразить ракетное нападение, практически невозможно, — сказал Уманько, пройдя вместе с Макровым довольно значительное расстояние от места перекура. Конечно, нужно разворачивать поиск новых физических принципов поражения атакующих ракетных средств. Здесь нужны идеи, которых в приемлемом виде пока еще нет. Но реальным может быть другой подход: не допустить возникновение ракетного нападения. Тогда не будет необходимости и отражать его. Представим себе такую модель.

Стоят два человека друг перед другом. Перед каждым из них точно пристреленный пистолет, который жестко закреплен на станине. На спусковые скобы положены пальцы. Нажатие скобы одним человеком гарантирует поражение другого. Промах исключен. Вопрос только в том, кто раньше нажмет. Вот так мы и стоим с Соединёнными Штатами друг против друга и оба дрожим — как бы кто раньше не нажал пусковую кнопку, а поторопиться тоже страшно. Каждый понимает, что при этом погибнет не только противостоящая сторона, но могут произойти непредвиденные глобальные последствия.

Ну, а если дополнить эту модель жесткой тягой связывающей спусковые скобы этих пистолетов между собой без каких-либо люфтов? Тогда снимается вопрос, кто раньше нажмет спусковую скобу: кто бы ни нажал — произойдет два встречных ракетно-ядерных удара и наверняка погибнут оба. Это уже в корне меняет дело. Что же остается тогда делать этим двум чудакам со своими пристреленными пистолетами? Либо самоубийство, либо разоружение. Народы неизбежно сделают второй выбор. Сомнений в этом быть не может, только для этого нужно проложить ту самую жесткую и безлюфтовую тягу. Вот ею-то и является система предупреждения о ракетном нападении, а величину люфта в ней играет роль время запаздывания между моментом начала ракетного нападения и моментом, когда об этом стало достоверно известно. Свести этот люфт до незначительной величины могут принципиально только космические и загоризонтные радиолокационные средства обнаружения запусков баллистических ракет. Отсюда и вытекает, что разработка и создание этих средств является задачей номер один. Вот это пока одна треть ответа на вопрос «что делать?».

— А где еще две трети? — спросил Макров.

— Как ни парадоксально, — продолжил Уманько, но первая из них состоит в том, что все-таки нужно создавать противоракетную оборону, которую я только что обрисовал как бесполезную. Она действительно бесполезна сама по себе. Но во взаимодействии с системой предупреждения может сыграть определяющую роль.

— Ты имеешь в виду несанкционированный удар одной — двумя ракетами по милости какого-нибудь маньяка? — спросил Макров.

— Безусловно, да и вряд ли стоит обосновывать актуальность этой задачи — она очевидна, — ответил Уманько, — но попутно важен еще и тот факт, что разработка и создание радиолокационных станций обнаружения атакующих ракет и наведения противоракет будут сильно стимулировать развитие всех элементов радиолокационной техники: микроминиатюризация элементной базы, внедрение вычислительной техники, программное распределение энергии в зоне ответственности РАС, создание антенных решеток и так далее. Все это и есть наиболее современная тенденция развития радиоэлектроники. Она двигает, как научный, так и производственно-технологический прогресс и поможет, в том числе, созданию средств системы предупреждения о ракетном нападении.

Ну, и наконец, поиск, поиск и еще раз поиск способов создания лучевого оружия, способного безинерционно поражать любое количество целей попадающих в зону ответственности радиолокатора. До этого мы, слава богу, не доживем. Лучше бы увидеть разоружение сторон — вот это была бы идеальная противоракетная оборона. От него, я думаю, человечество все-таки не уйдет, не миновать его. Рычаг к этому — система своевременного предупреждения о ракетном нападении в совокупности со стратегическими ракетами. Это обеспечит неизбежность взаимного ракетно-ядерного возмездия. Странно, какая-то вывернутая логика самоисцеления, вернее самосохранения человечества. Но от нее пока никуда не уйдешь.

— А ты понимаешь, Александр Александрович, что это уже не просто научно-технический или военный вопрос, хотя ты и сильно обузил его? Это вопрос политической стратегии, вопрос мировоззрения. Разоружение — это примирение. Кого с кем…? Это уже не наша компетенция. Так что давай не будем выходить за сферу наших полномочий. Как я тебя понял, ты уже исчерпал первую проблему и так убедительно сформулировал свою позицию по проблеме «что делать?» что я даже пожалел, что дал тебе две недели на разработку предложений, хватило бы и одной. Нуда ладно, менять не будем, — лукаво, улыбаясь, сказал Макров.

— Это, Иван Владимирович вопрос особый и ты не хуже меня понимаешь весомость этого шага, — отреагировал Уманько.

— Не усложняй, Александр Александрович, жизнь мудрее нас с тобой. Давай лучше перейдем ко второй проблеме — «как делать?», — предложил Макров.