Битва во мгле

Потеря скорости была столь стремительной, что у Мишеля помутилось в голове. Перед глазами поплыли радужные круги, а в ушах загремел колокольный звон. Глотка сержанта попыталась извергнуть тяжелый стон, но вместо этого задохнулась низким гортанным хрипом.

«Я не могу дышать! Господи, как пропихнуть в себя хотя бы один глоток воздуха! — первая мысль Тьюри была только об этом. — Неужели мне суждено сдохнуть в этом проклятом кресле, подобно размазанному по стенке комару! В таких случаях Марк говорил… Черт! — страшная догадка пронеслась в затуманенном мозгу. — Что с Марком? Где Жерес? Ведь они были там, внизу!»

Превозмогая невыносимую тяжесть, Тьюри взглядом дотянулся до обзорного экрана. Мишелю хватило одного мига, чтобы понять — все кончено! Зрелище ужасало. Огромные клубы безжалостного пламени катились по зловещему силовому полю, не в силах проникнуть под его неприступный свод. Датчики радиоактивности, словно взбесившись, фиксировали мощную вспышку излучения, а индикаторы коммуникационной системы во весь голос кричали о потери контакта с двумя передовыми машинами.

— Они погибли. — Риньон остекленело смотрел на ядерный крематорий. — Пусть Бог примет души наших товарищей.

Перегрузка ослабевала, однако все еще продолжала держать тела в своих железных объятиях. Но в эти минуты Тьюри был благодарен ей за это. Сейчас никто не взглянет ему в лицо, никто не заметит скупую мужскую слезу, которая катилась по его небритой щеке.

Глава 4

Посадочные двигатели включились точно в назначенный момент. Николай не почувствовал ни толчка, ни перегрузки. Он будто плюхнулся в мягкую перину, которая нежно поставила его на ноги.

«Интересно, почему все твердят о тяготах посадки? Очень увлекательное, даже приятное мероприятие, — Строгов призадумался. — Или все дело в моих ощущениях, сглаженных, причесанных и припудренных искусственным мозгом совершенной машины?»

Этот вопрос Николай решил приберечь на потом. Где-то здесь скрывался враг! Хотя многофазное сканирование и не дало тревожных результатов, лейтенант не спешил отключать боевой режим. Он припал как можно ниже к земле и, ощетинившись жерлами излучателей, притаился посреди клубов черной пыли.

Восстановление видимости вселило в душу Строгова относительное спокойствие и солидную дозу уверенности. Его «Сахай» стоял в долине, которая как две капли воды напоминала суровое штормящее море. Отличие заключалось лишь в том, что бурлящим волнам здесь никогда не суждено было успокоиться. Превратившись в камень, они застыли, навечно сохраняя память о неистовом прошлом таинственной планеты-звезды.

«Прекрасно, пустыня мертва! — отметил про себя Николай. — Есть время разобраться с домашними делами».

— Киуро! Как ты там?

— Х-хорошо, если не учитывать того, как мне плохо, — слова японца цеплялись одно за другое и напоминали среднюю степень алкогольного опьянения.

— Тебе нужна помощь?

— Нет, — голос Намимото был слабым, с нотками скрытой вины, — а вот ведро с тряпкой не помешало бы.

О нет! Николай с отвращением вспомнил кулинарные шедевры из их последнего меню, а также зверский аппетит своего бортинженера. Сбрасывая навесные двигатели, лейтенант соображал, как помочь Киуро.

«Ведь что-то такое было… — он напряженно вспоминал арсенал боевой машины. — Может быть, это? Внутренняя дезактивация. Устранение биологического заражения».

Стоило Строгову только подумать, как за спиной у него что-то громко зашипело, заскрежетало и забулькало.

— Спасибо, господин лейтенант, — в речи бортинженера снова не сквозила радость. — А у нас на борту случайно нет сушилки?

Взревевший сигнал тревоги заглушил голос японца. «Опасное сближение. Объект в первом верхнем секторе». Сообщение гремело в глубине мозга, словно лейтенант пытался предупредить сам себя. Еще слабо соображая, что происходит, Строгов рванулся вперед. Раздвоившимся зрением он контролировал машину и одновременно наблюдал за падающей на его голову огненной кометой. Понимая, что столкновения не избежать, он прыгнул…

Что ж сегодня за день такой? Николай почувствовал себя кузнечиком, в которого пальнули из огнемета. Его шагоход стоял на четвереньках, слегка дымя перегретой броней. Какой-то идиот совершил посадку в ручном режиме, полностью проигнорировав десантную дислокацию. Не увернись Николай из-под удара, из двух машин получилась бы одна, а из четырех человек — восемь. Разъяренный лейтенант наблюдал за оседающей пылью и с нетерпением ожидал появления обидчика.

— 41-й! 41-й, я сел! — Из грязного марева проступили знакомые очертания «Сахая», на которых красовалась цифра 65.

— Я рад за тебя, приятель, — улыбка сменила гнев на лице лейтенанта. — Ни за что не скажешь, что ты бортмеханик. Посадил машину как настоящий ас.