Битва во времени

— Опять же: Единый План, воинство Света, духи-водители народов, — повторил Талир. — И у каждого народа — своё предназначение, цель, а потом слабеющий народ уступает место новому, нарождающемуся… И кто решает: у какого народа — какое предназначение, кто, когда и кому должен уступить место? Например, у нас в семьях действительно мало детей — так как мы думаем о каждом, а не рожаем "про запас". А лоруанцы — уже было теснили нас числом пьяных и больных потомков… И где тут сила, а где — слабость? Или — кто вложил в национальный характер дмугильцев кровную месть, если и ими водительствуют благие высшие духи? Это, что же — и есть их доля в Едином Плане, то, что они должны были привнести в грядущее единое человечество? А с другой стороны… Вспомните: во всех этих учениях — и в лагере Света не всё гладко. Упоминаются какие-то слабые, колеблющиеся, изменившие Свету… A человек всё равно должен видеть лишь чистые Свет и Тьму, без полутонов? И не имеет права на своё мнение о том, что ему несут их слабости и просчёты? И от него требуется полная самоотдача и вера — а им можно и отойти от чего-то, и передумать в чём-то?..

И снова тишина, подобная разрыву бомбы — с которой рушилась ещё какая-то иллюзия…

— Идеал и реальность… — прошептала Фиар. — Опять — идеал и реальность… Светлые силы, тёмные силы… И мы так привыкли к этим традиционным понятиям… А тут, по сути — мифологическая абстракция! "Там" — лишь чистые Свет и Тьма, а слабые и колеблющиеся — "здесь", в мире людей… И так укоренилось, что даже не думали: как могут разумные существа во всей их сложности — тем более высшие, чьё величие, как утверждается, на нашем уровне и знать не дано — так чётко делиться на два полюса? И — нам, людям, предлагается разделиться так же? Или… кто предлагает такое от их имени?

— Точно… — так же произнёс Итагаро. — А мы и поняли по-своему: одни — за созидание, другие — за разрушение. Будто все оттенки, полутона — только на нашем уровне. А там — борются лишь две мифологические силы в абсолютной чистоте своих идей…

— И опять же: надрыв человека на пути духовного восхождения к этой чистоте — и их царственное спокойствие, — напомнил Герм. — Твоё восхождение нужно тебе, но не нам, провал на этом пути — твоя проблема…

— И мы… всё думаем — как говорить с персонажами мифов, обсуждаем именно это! — вдруг понял Донот. — Глубоко же в нас заложили… А тут — существа человеческого уровня, с человеческими интересами!

— Хотя в идеале — есть и противопоставление, — неуверенно напомнил Лартаяу. — Созидание и разрушение, синергия и энтропия… И в конкретной борьбе — конкретный вопрос, на чьей мы стороне…

— Ну, так никто же и не предусматривает энтропии — для себя! — воскликнул Итагаро. — А вот — допустить чьё-то крушение в собственных интересах… Да ещё — под благовидным предлогом, ссылаясь на мифы…

— Но тут — уже не до таких иллюзий, — ответил Джантар. — И — не персонажи легенд, которые мы изучали… Не простейшие роли и схемы из сказок, не чистое Добро и Зло… Зачем нас ориентировали на такое?..

— И — могут даже не знать этих ролей и образов из фархелемских мифологий, — добавил Лартаяу. — И наверняка свободны от этих мифологических запретов, ограничений — верности чему мы от них традиционно ожидаем…

— Да, мальчики, — согласилась Фиар. — Мы неосознанно ждём, что есть кто-то высший как воплощение наших идеалов — так нам внушили. А тут — конкретные существа с конкретными интересами… И… как бы мы промахнулись, пытаясь говорить с ними как с теми учителями из легенд — и подвели бы всё наше человечество! Вот что поняли только сейчас…

И уже волна внезапного прозрения покатилась через ауры всех — при мысли о возможном конфузе, к которому едва не подвела интернатская подготовка…

— Но хоть — просто как с разумными существами нашего, человеческого уровня, мы с ними говорить сможем? — вырвалось у Лартаяу. — Например — о той же идее высокодуховной технической цивилизации? Создана она у них, а если нет — что предложили бы нам взамен?

— И если это действительно "люди дальних миров" — считают ли нас в принципе равными себе? — добавил Итагаро. — И опять же насчёт закона воздаяния — физический или юридический?..

— И — является ли для них высшей ценностью сама личность? — словно подхватывая эстафету, продолжил Талир. — Или — только объединение личностей, или — исполнение воли высшего уровня? И их мнение о свободе разумного существа, его самоценности — или жертвенности в назидание другим?..

— И тогда уж — есть ли у них самих личное неравенство, и если есть — в чём состоит? — дополнил этот вопрос Герм. — И насчёт недобровольной жертвы при выборе ветвей на высшем уровне — если он обрекает множества разумных на трудности и страдания, смысл которых им непонятен…