Битва во времени

— И — о самой нравственности, — добавил Джантар, охваченный общим порывом. — Достаточно ли самого основного: не причинять зла, не порождать страданий — или и они нагромождают в своих законах мелочь на мелочи, и в итоге можно понести кару просто за неисполнение формальных предписаний, не причинив никому реального зла? И вообще — признают ли они за кем-то право судить и карать других?

— И опять же — по вопросам предопределения, ветвей реальности, соотношения прошлого и будущего, — напомнил Донот. — И — самой идеи чьего-то всеведения относительно низших уровней…

— И — по проблеме возникновения зла в Мироздании, — добавил Минакри. — Что это: только хаос, энтропия — или всё же некий минус-разум с понятиями, обратными нашим? И не есть ли он в самом деле — плод бунта на неком этапе эволюции несовершенного творения против своего творца? И… тогда уж: не есть ли сам человек Фархелема — порождение целой цепи таких бунтов и отпадений кого-то от первоначальной цели? Помните, что читали об этих бунтах творений против творцов… И вообще: обязано ли творение вечно оставаться в рамках предустановленной программы — если чувствует способность к дальнейшей эволюции, чему-то большему и лучшему?

— И — есть ли у них самих эти застывшие "своды все знания"? — предложил вопрос и Ратона. — И соответственно — запреты на идейный поиск в определённом направлении, "кощунственные" вопросы, догмы, которые нельзя переступить?

— А ещё — вопрос о самой доступности знаний, — вспомнила Фиар. — "Тайная" и "открытая" наука, система образования, свобода личности в поиске Истины — или преследование за то, что может не так понять другой… Да, мальчики, но… что получилось? Будто — каждый из нас идёт к ним со своим вопросом! Так — давайте их не забудем!. Пусть каждый запомнит то, что сейчас сказал…

— Запомним, — ответил как бы за всех Джантар, повторив в уме свой вопрос.

— А сама дорога… — продолжила Фиар. — Да, я понимаю — мы хотим скорее вернуться в Тисаюм с чьей-то помощью. Но видите — с каким пониманием ситуации чуть было к кому-то не обратились… И… не затем ли должны пройти эту дорогу — чтобы что-то правильно понять для себя?..

— Возможно… — согласился Джантар спустя ещё несколько мгновений. — И… значит — ничего не меняется? Так и пойдём дальше — ночью, с темнотой, как следует из этого знака?

— Ночью, с темнотой… — уже устало ответила Фиар. — А пока — надо отдохнуть. И — вдруг ты даже что-то сможешь увидеть…

46. Реальность и иллюзия

Однако — в недолгом вечернем сне Джантар ничего больше не увидел. Он просто заснул, и спал крепко, без сновидений — во всяком случае, насколько помнил…

Проснулся он — когда было уже темно, лишь узкий серпик Тарменеха ещё светил на вечернем небе. Все остальные успели проснуться раньше, и ждали лишь его пробуждения, чтобы пройти хоть немного, пока Тарменех не скрылся за горизонтом, но и опасаясь прервать возможный вещий сон или видение — хотя в этот раз видений не было. И, едва он проснулся — сразу отправились в путь, чтобы ещё при слабом свете Тарменеха преодолеть участок редколесья на спуске, а затем пересечь рельсовую дорогу…

Хотя сверху всё казалось почти рядом — спускаться пришлось неожиданно долго, и Тарменех почти коснулся нижним краем горизонта в створе долины вдалеке на западе — когда они наконец достигли края выемки, по которой проходили рельсы. Противоположный же край — оказался совсем безлесным, но даже Талиру с его ночным зрением не сразу удалось найти продолжение тропинки на поросшем высокой травой пространстве, которое тянулось вдаль до смутно видневшейся почти у горизонта лесной опушки… Потом они долго шли в этой траве по временами сужавшейся, а кое-где вовсе почти пропадавшей тропинке — и примерно около часа ночи наконец вышли к лесу, где тропинка, по словам Талира, вновь обретала прежний вид — но он сам предложил остановиться до рассвета, так как не мог уследить в ночном лесу за движениями всех девятерых, а просветное зрение Герма тоже мало чем могло помочь — живые ветки деревьев и кустов он видел неотчётливо, сухие не видел вовсе, и даже мог не различить их на фоне чьей-то ауры. Правда, спать никому не хотелось (да и где бы расположились для сна?), но и разговор дальше не получился — а вскоре и Джантар, и Минакри приняли какой-то новый знак, который поняли как указание немедленно прекратить всякие разговоры, и к тому же — скрестить ноги и руки, образовав замкнутый контур, чтобы не впустить в себя чью-то чужую, враждебную энергию. И так просидели на тропинке, под ночные шорохи и пронзительное стрекотание каких-то лесных обитателей, почти до рассвета — а затем, почему-то больше не испытывая потребности в сне, снова тронулись в путь.