Битва за Аресал

Каяра понимала, что в скором времени вполне может вместо воздыхателя обрести нового врага, но вмешиваться и что-либо менять она не собиралась. Нет, она не была из тех, кто так просто умывал руки от только что замаячившей проблемы, но именно здесь она не видела лучшего варианта, как просто позволить ему возненавидеть себя. Чувства молодого командира не были фарсом, как и его любовь не была мимолетным увлечением. Он впустил молодую ведьму в свое сердце настолько глубоко, что просто не мог перестать ее любить, потеряв прежний образ из виду. Это все чем-то напоминало преданность вдовца покойной супруге. Той, которую он помнил и к которой был столь привязан уже не было рядом, но даже после похорон, его любовь не спешила следовать за ней, продолжая жить в сердце, подпитываясь былыми воспоминаниями и несбыточными надеждами.

Она вздохнула с облегчением, когда Володар плотно закрыл за ними дверь, но поймав на себе его обеспокоенный взгляд вновь напряглась, ожидая очередной неприятный разговор. Ей уже начало казаться, что даже дар, преподнесенный им свыше, служил отчасти своего рода наказанием, словно вторя толпе, что за их союз «вопреки всему», все же придется заплатить.

– За что ему столько чести, Каяра? ― в его глазах зияла мука, но ей не нужно было приглядываться к ним, чтобы ощутить ее.

– Все это сложно, но тебе не о чем беспокоиться, ― она улыбнулась ему ― не помогло.

– Но я не могу просто смотреть на это. Меня выворачивает изнутри от его страдальческих взглядов, томных вздохов. Он словно преданная девушка, которая обманула сама себя, а теперь строит из себя жертву! А ты ведешься на все это! Ты жалеешь его!

– Я не жалею его! ― Каяра тоже повысила голос. Слова Володара показались ей полной чушью, оказывается, даже ощущая другого, как самого себя, все же остается шанс его не понять. ― Я… Я виню себя.

– За что? ― опешил третий генерал.

– За то, что не пресекла все сразу на корню. Я позволила ему влюбиться, позволила взрастить это чувство внутри себя, позволила заблуждаться на мой счет. Я сама врала ему с самого начала, поэтому я не могу говорить о том, что он обманулся. Я обманула его.

– У тебя слишком сильно развито чувство совести, ― он покачал головой и прошел в зал.

– А что в этом плохого? ― немного обиделась она.

– Ты испытываешь вину перед ним, даже не беря в расчет, что чувствует твой жених. Тебе не кажется, что ты неправильно расставила приоритеты? ― он сел на кресло, положив локоть на подлокотник и подперев подбородок кулаком.

Каяра усмехнулась, такая поза больше бы подошла Соломону, нежели Володару. Не говоря уже о том, что его обида просто не могла не вызвать умиления. Она ощущала некое превосходство, подобно тому, что причиняющий боль испытывает по отношению к своей жертве, некое чувство власти над его сердцем и им самим.

Она быстро приблизилась к нему, преодолев все расстояние, разделявшее их, за считанные секунды, и опустилась на колени, поравнявшись с лицом возлюбленного. Он протянул руку и еле касаясь пальцами провел по ее щеке. Она жадно вдохнула аромат своего нареченного, глаза вспыхнули черно-красным пламенем, все внутри затрепетало, предвкушая вкус его крови. Каяра положила руку поверх его и прижалась к ладони любимого. Ее дыхание становилось тяжелее, а сердце ускоряло ритм. Все лишь мгновение и кожа воспылала жаром страсти, разгорающимся внутри каждого из них.

– Не вини меня в том, ― сказала она томным голосом, ― что сам мне дозволил.

Он приподнял брови и немного склонил голову в бок, словно задавая немой вопрос всем своим видом.

– Ты разрешил мне не беспокоиться о своем женихе, снял один из грузов с моих плеч, а теперь просишь об обратном?

Володар спустился на пол и усадил ее на себя. Он крепко прижал ее, положив голову на плечо. Погладив прядь черных волос, изредка пронизанных кровавыми прядями, он вдохнул ее аромат, и глаза тут же окрасились в тот же пугающий цвет, что и у нее.

Грудь больно защекотало изнутри. Это была сладкая боль, пронизанная желанием владеть ей больше, чем он бы когда-либо смог. Он обнял ее сильнее, и этого все еще было недостаточно. Он бы вобрал ее в себя, слился с ней воедино, лишь бы никогда не расставаться, никогда не выпускать из своих рук. Володар неистово желал схватить ее, выпустить призрачные крылья и улететь как можно дальше от всего этого и ото всех. Он бы скрыл ее от любых глаз, лишь бы только самому не выпускать из виду ни на секунду. Жадность его любви не знала границ, но и ценность ее сердца не ведала своего предела.

Он никогда не сможет стерпеть ее печали, ее разочарования, ее боли. Он будет всеми силами стремиться сделать ее счастливой, не взирая даже на свои истинные желания. Она никогда не ответит ему той же монетой. Ее кровь, ее клан, кодекс ― три вещи, которые ему никогда не превзойти. Три любовника, что будут всегда превыше мужа.