Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945

Я считал, что война не должна мешать людям украшать свой быт, поэтому в моей каюте всегда стояли живые цветы в больших красивых вазах. Я очень гордился обстановкой своей каюты и даже после того, как все мои вещи погибли вместе с кораблем, не сожалел, что взял их с собой. Конечно, были офицеры, считавшие, что во время войны самым подобающим принципом жизни должна быть спартанская простота. Но лично я никогда не мог понять, зачем сознательно лишать себя удобств, если можно этого не делать, да и не верил, что стоицизм может повысить боеспособность. К тому же я давно понял, что, если стараюсь сделать из своей каюты настоящий дом, команда понимает, что я считаю корабль своим домом. Корабль – это вообще странное место, а матросы – странные существа. Им строжайше запрещено приносить на борт алкоголь или приглашать женщин – разве только по особым случаям. Однако матросам очень нравится, когда их офицеры устраивают вечеринки, во всяком случае, пока они не выходят за определенные границы. В душе подавляющее большинство матросов – люди строгих правил. Если они видят, что все идет нормально и офицеры хорошо проводят время – они спокойны. Если же развлечения заходят слишком далеко – неизбежны проблемы. А если вы вообще не приглашаете на борт друзей и живете отшельником, матросы сразу же начинают подозревать какие-нибудь неестественные склонности и страдают из-за этого. Они хотят, чтобы вы вели себя как дома в кругу друзей.

Коммандер И. Маккливс, кавалер орденов крест «За выдающиеся заслуги» и «За отличную боевую службу», был одним из первых командиров подразделений. Он продвигался, так же как и я, от командира группы, затем стал командовать корветом, а уже оттуда пришел на «Уорвик». Из первых командиров групп и подразделений в западном океане теперь осталось только двое – коммандер Уэмисс, служивший на «Диком гусе», и я.

Я обнаружил, что «Уорвик» подлежит очередному ремонту и только ожидает сообщения, в какой сухой док следовать. Через день два поступил приказ идти в Гримсби. В это же время меня вызвал начальник штаба. Он сказал, что в тактической школе выдвинута новая теория о том, что в каждой группе должно быть два старших офицера. Один будет находиться на мостике корабля – лидера группы, другой заниматься прокладкой. Он хотел, чтобы я, поместив «Уорвик» в док, присоединился к коммандеру Р. К. Бойлу, вышел с ним в море на эсминце «Хейвлок» и совершил поход до Ньюфаундленда и обратно. После этого он желал получить от нас обоих рапорт о том, как идея сработает на практике. Коммандер Бойл был старшим офицером моей группы В-5, но, поскольку «Уорвик» ушел в ремонт, мы пока еще не имели случая встретиться. На бумаге идея казалась разумной, но я подумал, что нам обоим – и мне и Бойлу – потребуется максимальное самообладание, чтобы не допустить конфликта. Однако проверить идею можно было только опытным путем, поэтому я согласился.

Оставив «Уорвик» в доке, я пересек всю Англию и поднялся на борт эсминца «Хейвлок». Уже через час после моего прибытия мы вышли в море. Как я и опасался, предложенная схема оказалась совершенно неработоспособной. В предыдущей главе я рассказывал, как при атаке вражеской подлодки прокладчики могут помочь определить, что происходит, и принять правильное решение. Коммандер Бойл, стоя на мостике, находился в том же положении, что и читатель до того, как ему объяснили цель прокладки. С другой стороны, я, находясь у прокладчика, полностью контролировал ситуацию, включая и движение корабля коммандера Бойла. Даже святой не смог бы перенести, если бы его корабль вел кто-то другой, а старший офицер группы судов святым уж точно не является. К тому же по характеру мы оказались полярно противоположными. Бойл был медлителен, аккуратен и занудно педантичен. Все, что он делал, было взвешенным и внимательно обдуманным. К тому же он был невероятно чистоплотен и как-то воинствующе аккуратен. Я же довольно импульсивен, обычно действую порывисто, стремительно, порою небрежно, и уж точно никто на свете не рискнул бы назвать меня чрезмерно аккуратным. Мы не могли прийти к общему мнению буквально по каждой мелочи, споры возникали даже по такому поводу, как выбор сорта шерри. И только в одном мы были едины: идея двойного управления – самая безумная из всех, которую нам доводилось опробовать. То, что дело не дошло до рукопашной, – заслуга воспитания и привитой за годы службы дисциплины. Оставаясь на разных кораблях, мы бы относились друг к другу с глубоким уважением и составили бы отличную команду: он был моим старшим офицером, а я был обязан выполнять его приказы. В общем, мы оба вынесли из этого неудачного совместного опыта только одно: тот, кто управляет движением корабля, командует и битвой.