Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945

Это был первый корабль, который я принял в состоянии полной боевой готовности. На «Лох-Туллу» и «Вербену» я пришел, когда полностью построенными в них были только корпуса, а на «Шикари» были нешуточные проблемы с экипажем. «Уорвик» же был правильным кораблем, именно таким, каким должен был быть. Его предыдущий капитан – коммандер Маккливс – был, на мой взгляд, одним из лучших представителей КВР, и эта похвала им полностью заслужена. На корабле все было именно так, как я бы устроил сам. Он только что вернулся в порт после сопровождения очередного океанского конвоя и стоял у причальной стенки Гладстоун-Док в Ливерпуле, причем выглядел элегантно и очень привлекательно. Я пришел в док один, никого не предупредив, чтобы как можно лучше прочувствовать свою первую встречу с новым кораблем. Нет ничего более волнующего, чем первая встреча нового капитана с кораблем, который станет его детищем, как только он поднимется по узкому трапу на палубу. Загадки характера корабля познаются довольно быстро, о них можно судить по множеству мельчайших деталей. Поэтому, когда капитан делает первый шаг с причала на трап, он уже знает о корабле довольно много, у него даже появляются первые предположения о том, насколько хороши его мореходные качества и милосерден ли он к людям в море.

По мере совершенствования старых видов вооружения и появления новых стало все тяжелее размещать на судах старой постройки увеличивающуюся команду. «Шикари», первоначально рассчитанный на 100 человек, вмещал более 140. Команда «Уорвика» должна была составлять 120 человек. Когда я принял командование, она уже увеличилась до 170.

Чтобы вместить дополнительных людей, его переоборудовали в эскортный эсминец. При этом были ликвидированы носовая труба и котельная. В нижней части освободившегося пространства разместили дополнительные топливные танки, что позволило увеличить его автономность, а над ними соорудили новую жилую палубу для котельных машинистов. Чтобы освободить место на баке, камбуз вынесли наружу и поставили на месте, где была носовая труба.

Это переоборудование уменьшило скорость эсминца с 30 до 25 узлов, и он бы действительно стал превосходным кораблем эскорта, если бы его корпус не протекал во многих местах по причине своей глубокой старости. Некоторые считают, что небольшие течи не могут привести к большой беде, потому что поступающую воду легко откачать. Но в днище корабля расположены топливные танки, и попадающая в них вода портит топливо.

После «Шикари» мой новый корабль показался огромным. Я мог везде ходить, выпрямившись во весь рост, не наклоняя головы, и поэтому чувствовал себя превосходно. Апартаменты капитана располагались поперек корабля, причем каюты для дневного пребывания и ночного сна были разными. И хотя я вряд ли мог рассчитывать проводить в них время, находясь в море, во время стоянок мне был обеспечен невиданный ранее комфорт. Моя морская каюта тоже была удивительно удобной и располагалась поблизости от капитанского мостика, куда я мог при необходимости попасть очень быстро. А поскольку весь мостик располагался намного выше, чем на «Шикари», я мог больше не опасаться постоянных потоков воды, которые всегда бурлили на полу моей предыдущей морской каюты.

Поскольку моим любимым времяпрепровождением на берегу были дружеские вечеринки – чтобы отплатить за проявленное гостеприимство и насладиться хорошим вином в приятной компании, было здорово осознавать, что теперь у меня для этого достаточно места. Я всегда возил с собой много фотографий, несколько хороших картин, да и за время скитаний по всему свету успел собрать небольшую коллекцию произведений искусства. Предметом моей величайшей гордости явилась коллекция старых арабских и персидских лошадиных уздечек, которую я собрал, путешествуя в сторону северо-западной границы Индии. К нешуточному удивлению своих проводников, я посещал все базары в маленьких городках, где годами не видели ни одного европейца, в поисках этих трофеев. «Почему коммандер-сахиб платит четыре рупии за это старье, если может за три рупии купить новое?» – всегда спрашивали меня проводники, причем мои разглагольствования об изысканной работе старых мастеров и о том, что моей покупке уже не меньше двухсот лет, никого не удовлетворяли.