Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж

Ян Цзесин провел несколько консультаций по этому поводу с Фанем — комиссаром по иностранным делам. Оба они сошлись на том, что дальнейшее движение на восток по территории Китая для экспедиции невозможно и вредно. Если бы караван отправился в этом направлении, он бы достиг расположения войск, посланных генерал-губернатором в район городка Хами. Там они сдерживали отряды Фын Юйсяна, китайского маршала, который собирался подчинить Синцзян гоминьдановскому правительству. В общем, о таком продвижении не могло быть и речи, внушал Фань генерал-губернатору Яну. Единственно возможный для этих иностранцев путь на Пекин пролегал через территорию СССР и конкретно по транссибирской магистрали, а там по КВЖД в направлении китайской столицы. Фань убедил своего начальника не задерживать караван. Более того, он согласился с тем, что экспедиции следует выдать паспорта до Пекина, чтобы как можно скорее избавить провинцию от назойливых путешественников. И конечно же их следовало быстрее препроводить, разумеется «под охраной», к советской границе через заставу Чугучак.

Тринадцатого мая, во время званого обеда в своей резиденции, генерал-губернатор сообщил приглашенному Рериху о выдаче необходимого документа. И действительно, на следующий день ведомство комиссара по иностранным делам вручило Рериху огромный свиток — в человеческий рост. В нем описывалось все снаряжение экспедиции, действия персонала, излагались все художественные и научные задачи каравана. В тот же день Рерих пришел с этим документом в советское консульство к Быстрову, где на пекинский паспорт ему была поставлена советская виза — художник не имел ни американского гражданского, ни советского гражданского паспорта. Вручение последнего привело бы в случае его обнаружения китайскими властями или английской разведкой к самым роковым последствиям для экспедиции. Хотя Быстров и имел право на выдачу такого документа и занимался репатриацией русских беженцев в СССР и переходом их в советское подданство.

Естественно, консул не отметил визит Рериха в своем дипломатическом дневнике. Тем более он уже сообщал об отъезде художника 8 мая. Но в книге «Алтай — Гималаи» Николай Константинович проговорился о русской визе на китайском паспорте[121]. В паспорт была вклеена и фотография всех основных членов каравана[122]. 16 мая караван наконец покинул Урумчи и устремился к границе СССР.

Двадцать седьмого мая недалеко от пограничной заставы Куузень экспедиция была остановлена китайскими таможенниками и подверглась дополнительной проверке и досмотру. Один из чиновников очень въедливо расспрашивал путешественников и разглядывал их паспорта. Уже позже Рерих обнаружил, что во время этой остановки были выкрадены кое-какие документы экспедиции. Некоторое время спустя их уже изучали сотрудники британских спецслужб[123].

Глава 18. Мистическая Москва

1

На одной из тихих аллей в Мемориальном комплексе в Горках находится скульптурная композиция Сергея Меркурова «Смерть вождя». Она выполнена из цельного куска гранита. Меркуров работал над композицией в течение двадцати лет: с 1927 по 1947 год. Идея создания этого памятника родилась у него в конце января 1924 года, когда художник был приглашен для снятия посмертной маски с покойного Ленина. Общая композиция задумывалась на основе числовых отношений минорной гаммы. Композитор Глиэр, увидев скульптурную группу, воскликнул: «Я слышу звуки похоронного марша».

Памятник легко обозревается со всех сторон. Но мало кому в голову пришло бы взглянуть на него сверху. Если это сделать, то невольно заметишь одну фантастическую деталь — вождь мирового пролетариата изображен здесь не в традиционном пиджаке, а в буддийской тоге. Памятник Ленину преподносится Меркуровым как буквальная цитата из привезенного в 1926 году Рерихом «Письма гималайских махатм». В нем духовные вожди Азии впервые называют Ленина махатмой. Но для того чтобы понять рождение каменной цитаты, перенесемся в 1924 год и вспомним об одном необычном человеке, которого скульптор Меркуров прекрасно знал.

2

Двадцать первого января 1924 года скульптор Сергей Меркуров засиделся в своей студии до вечера. За окном разыгралась пурга, скрипели, покачиваясь, ели. В печи потрескивали поленья. Мастерская находилась в Измайловском парке, рядом со зверинцем. В тот день Меркуров вспомнил о своем двоюродном брате— Георгии Гурджиеве и о детстве, проведенном в Александрополе.

Легенда, жившая в роду Меркуровых, утверждала, что их предки принадлежали к древнему царскому роду Палеологов, управлявших некогда Византийской империей. Однажды, когда государь Александр III совершал поездку по кавказским владениям империи и проезжал мимо Александрополя, он пригласил в свой поезд старшего брата Меркурова. Царь подал ему руку и даже обнял. Для непосвященных такая сцена могла бы показаться странной. Однако Александр III лаконично объяснил суть своей монаршей милости: «Я рад пожать руку представителю древнего рода Палеологов».