Битва за Кальдерон

Тави, уже ни о чем не думая, обнял ее за плечи и прижал к себе. Его удивило новое ощущение. Никогда еще к нему так не прижималась девушка. Она была теплой и нежной, а аромат ее волос и кожи ошеломлял. Он чувствовал, как быстрее забилось сердце и ускорилось дыхание, его тело трепетало от близости Китаи. Но за этим таился совершенно другой уровень ощущений. Это было глубоко и безусловно правильно – чувствовать ее рядом с собой, в своих объятиях. Его руки слегка напряглись, и тут же Китаи прижалась к нему немного сильнее и стряхнула безмолвные слезы.

Тави хотел заговорить, но что-то заставило его остановиться. Поэтому он лишь молча обнимал Китаи.

– Я хотела лошадь, алеранец, – едва слышно прошептала она. – Я все спланировала. Я собиралась поехать с сестрой моей матери, Хашат. Уйти за горизонт без всякой на то причины – только для того, чтобы посмотреть, что находится дальше. Я бы бегала наперегонки с ветром и бросала бы вызов грому летних бурь, посылая над равнинами клич моего клана.

Тави ждал. Потом он нашел ее левую руку, и их пальцы переплелись, и его вновь охватило ощущение правильности происходящего.

– А потом пришел ты, – тихо сказала она. – Вызвал Скагару перед моим народом на хорто. Осмелился войти в Восковой лес. Победил меня на Испытании. Вернулся за мной, рискнул своей жизнью, хотя мог оставить меня умирать. И у тебя такие красивые глаза. – Она подняла свое залитое слезами лицо, и ее глаза вновь нашли глаза Тави. – Я не хотела, чтобы все случилось именно так. Я не выбирала.

Тави не отвел взгляда. Пульс на ее шее бился в одном ритме с его сердцем. Они вдыхали и выдыхали одновременно.

– А теперь, – тихо сказал он, – ты здесь. Пытаешься узнать обо мне побольше. И все кажется тебе таким странным.

Она кивнула.

– Такого никогда не случалось ни с кем из моего народа, – прошептала она. – Никогда.

И тогда Тави понял ее боль, ее сомнения, ее страх.

– У тебя нет соплеменников, – тихо сказал он. – Среди твоего народа нет твоего клана.

Еще больше слез полилось из ее глаз, а голос был низким, тихим, ровным.

– Я одна.

Тави смотрел ей в глаза и ощущал страдание под завесой спокойствия. Девушка продолжала дрожать, а его мысли и эмоции сменялись так быстро, что он ничего не успевал обдумать. Но он знал, что Китаи смела, красива, умна, и то, что она была рядом с ним, казалось чудом. И он понял, что ему невыносимо видеть, как ей больно.

Он наклонился, прикоснувшись к ее лицу рукой. Они оба дрожали, и он не осмеливался пошевелиться, опасаясь разрушить очарование момента. И на какое-то время исчезло все, остались лишь они двое, бездонная глубина ее зеленых глаз, тепло ее гладкой кожи и его дрожащие в лихорадке пальцы, скользившие по лицу, шее и волосам Китаи.

Прошло время. Ему было все равно сколько. Глаза Китаи превратили время в нечто незначительное, подчиняющееся только их нуждам. Мгновение длилось до тех пор, пока оно не закончилось, и только тогда времени было позволено возобновить свой ход.

Он посмотрел в глаза Китаи, их лица почти касались друг друга, а потом сказал негромко, но уверенно и твердо:

– Больше ты не одна.

Глава 33

Амара смотрела на пещеру врагов сквозь линзу из плотного воздуха, созданную Циррусом между ее вытянутыми руками.

– Ты был прав, – пробормотала она, обращаясь к Бернарду. Она поманила его и протянула руки так, чтобы он мог наклониться и посмотреть через ее плечо. – Вон там, видишь, у входа в пещеру. Это кроч?

Земля на протяжении двухсот ярдов в обе стороны от входа в пещеру была покрыта густой вязкой субстанцией, поблескивающей в свете заходящего солнца. Этим же веществом был облеплен кустарник, закрывавший вход в пещеру и превратившийся в полупрозрачный шар размером с маленький домик. Росшие возле пещеры вечнозеленые деревья также покрывало вязкое вещество, нетронутыми оставались лишь самые верхние ветви. В целом казалось, будто весь склон холма усеян гнойниками, в особенности на фоне древней горы Гарадос, нависающей над ним.

– Да, такое же вещество было в Восковом лесу, – спокойно ответил Бернард. – От этой пещеры всегда были одни неприятности. Здесь прятались беглые преступники, власти не хотели посылать своих людей так близко к Гарадосу.

– Гора опасна? – спросила Амара.

– Она не любит людей, – ответил Бернард. – Брутус смягчал наши шаги, чтобы древняя гора нас не заметила. Если мы не будем подходить близко, Гарадос нас не тронет.

Амара кивнула и воскликнула:

– Вон там, ты видел? Движение.

Бернард вгляделся сквозь ее поднятые руки.

– Восковые пауки, – сообщил он. – Много. Они ползают по краю кроча.

Они услышали тяжелые шаги. К ним подошел Дорога.

– Они размазывают кроч! – прорычал он. – Как масло. Он растет и сам по себе, но, боюсь, они стараются ускорить его рост.

– Зачем они это делают? – пробормотала Амара.

Дорога пожал плечами:

– Они всегда так делают. И если им не помешать, кроч будет повсюду.

Амара почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– У них не получится, – сказал Бернард. – Однако я не вижу наших взятых людей. Нет и их воинов.