Битва за Кальдерон

Кария замерла на месте, а потом удивленно раскрыла рот:

– Я… благодарю вас, мой господин.

Макс улыбнулся ей, подошел поближе и приподнял одним пальцем ее подбородок.

– Возможно, я хотел, чтобы вы были здесь, когда ваше внимание будет принадлежать только мне.

– Я… я не понимаю, – заикаясь, пролепетала Кария.

– Если бы сейчас нас окружала громадная скучная толпа, – сказал Макс, глядя ей в глаза, – я не смог бы сделать ничего подобного.

И он наклонился и поцеловал жену самого могущественного человека в мире прямо в губы.

Тави уставился на него. «Идиот», – подумал он.

Поцелуй продолжался неприлично долго, а рука Макса легла на затылок Карии и удерживала ее во время поцелуя с совершенно хозяйской уверенностью в собственном праве. Когда он отодвинулся, щеки жены Гая порозовели, она часто дышала.

Макс встретился с ней взглядом и сказал:

– Приношу свои извинения. Я совершил ошибку, моя госпожа. И постараюсь загладить перед вами свою вину.

Говоря это, он медленно опустил взгляд вдоль ее шелкового платья, а затем снова поднял на Карию глаза, теплые и наполненные страстью.

Кария облизнула губы и, казалось, несколько мгновений не могла подыскать нужных слов.

– Хорошо, мой господин.

– В любой момент может появиться мой паж, – сказал он и ласково провел пальцем по ее щеке. – У меня есть еще дела, но, если повезет, когда я с ними покончу, у меня останется часть ночи. – Он приподнял брови в безмолвном вопросе.

Кария еще сильнее покраснела.

– Если позволит долг, муж мой. Это доставит мне радость.

Макс улыбнулся:

– Я надеялся, что вы это скажете. – Он опустил руку и едва заметно ей поклонился. – Госпожа моя.

– Мой господин, – ответила она, снова присела в реверансе и вышла в ту же дверь, через которую вошла.

Тави подождал немного, прежде чем выйти из своего алькова, и уставился на Макса. Его друг без сил повалился в ближайшее кресло, поднес дрожащей рукой бутылку к губам и осушил ее одним огромным глотком.

– Ты спятил, – тихо сказал Тави.

– Я не мог придумать, что еще следует сделать, – ответил Макс, и тембр его голоса изменился, вернувшись к его собственному. – Кровавые вóроны, Тави, она поверила?

Тави нахмурился и посмотрел на дверь.

– Знаешь, думаю, могла и поверить. Она была совершенно потрясена.

– Надеюсь, – проворчал Макс и закрыл глаза. Его лицо начало меняться, но так медленно, что было трудно проследить за изменениями. – Я напустил на нее столько магии земли, что даже кастрированный гаргант и тот спятил бы и бросился искать себе подругу.

Тави покачал головой:

– Вóроны, Макс. Это его жена!

Макс тряхнул головой и через несколько секунд снова стал похож на себя самого.

– А что еще мне оставалось делать? – сердито спросил он. – Если бы я стал с ней ругаться, она начала бы вспоминать прежние разговоры и обиды, а я бы не знал, что отвечать. Это выдало бы меня через пять минут. Единственным шансом было перехватить инициативу.

– Понятно, значит, ты перехватил инициативу? – сухо поинтересовался Тави.

Макса передернуло, он подошел к алькову, сорвал с себя одежду Первого консула и надел свою.

– Мне пришлось. Я должен был позаботиться о том, чтобы она не стала слишком много думать, иначе она обязательно что-нибудь заметила бы. – Он просунул голову в свою тунику. – И клянусь фуриями, Тави, если я и могу что-то сделать как Первый консул, так это поцеловать красивую женщину.

– Наверное, это правда, – не стал спорить Тави. – Но… она же должна знать, как целуется ее собственный муж.

– Конечно должна, – фыркнув, сказал Макс.

Тави нахмурился и вопросительно посмотрел на него. Тот пожал плечами:

– Все же очевидно, разве нет? Они практически чужие люди.

– Правда? А ты откуда знаешь?

– Люди, наделенные властью, вроде Гая, имеют в своей жизни женщин двух разных типов. Политических жен и тех, кого они действительно хотят.

– С чего ты взял? – спросил Тави.

Выражение на лице Макса стало каким-то бесцветным, словно он отправился в прошлое.

– Опыт. – Он тряхнул головой и провел рукой по волосам. – Поверь мне. Политические жены не имеют ни малейшего представления о страсти своих мужей. Вполне возможно, Гай не целовал ее со дня свадьбы.

– Правда?

– Да. И разумеется, в стране не найдется смельчака, который рискнул бы стать ее любовником и таким образом нажить себе врага в лице Гая. В подобной ситуации бедная женщина чувствует… ну, скажем, огорчение. Вот я им и воспользовался.

Тави покачал головой:

– Это… как-то неправильно. Понимаешь, я могу понять политические причины, по которым заключаются династические браки, но… наверное, я всегда думал, что любовь в таких браках тоже существует.

– Патриции не женятся по любви, Тави. Это привилегия доминусов и свободных граждан. – Его губы скривились в горькой гримасе. – В любом случае я все равно не знал, что еще можно сделать. И все получилось.

Тави кивнул другу:

– Похоже на то.

Макс закончил одеваться и облизнул губы.

– Хм, Тави. Думаю, нам не стоит никому про это рассказывать, верно? – Он смущенно посмотрел на друга. – Пожалуйста.

– Про что рассказывать? – с невинной улыбкой поинтересовался он.

Макс с облегчением выдохнул и улыбнулся ему в ответ: