Битва за хаос

Историю можно изучать по-разному. Можно изучать в виде простого набора фактов, а можно как историю эволюции той или иной системы, например религиозной или общественно-политической. Идеолог коммунизма Карл Маркс разделял исторические периоды в зависимости от формы эксплуатации, а идеолог нацизма Альфред Розенберг трактовал ее как сплошной расовый конфликт. Этнограф Лев Гумилев брал в расчет исключительно период жизни этносов, разделенный им же на несколько этапов, а суперфилософ Гегель рассматривал весь исторический процесс как подготовку к созданию Пруссии — т. е. сверхгосударства. В принципе, все они правы, в рамках тех вопросов, которые исследовали. Они решали частные задачи для своих моделей. И все решили в общем случае неправильно, их решение было нестационарно. Марксовский коммунизм везде «прогорел», споткнувшись об очевидные мелочи проигнорированные бородатым книжником. Розенберг, создавая свой «миф крови», был ближе к истине, все-таки биология сильнее экономики, но и он, правильно обозначив цель, был совершенно неразборчив в средствах, вот почему ожидаемое им и теми кто опирался на его взгляды, торжество арийского человечества, закончилось триумфом неарийского недочеловечества, разворачивающегося сейчас во всем своем «блеске». Гегель был куда проницательнее, он предвосхитил мировой процесс, но ошибся с его «центральной точкой», а ей стала, конечно же, не маленькая нищая Пруссия, а государство, которое в своих трудах он, кажется, ни разу не упоминал. Гумилев не учел в расчетах такие вещи как мировой научный прогресс и расовую гигиену, одними из аспектов которых, является возможность управления пассионариями и регулирования их числа. Более того, он не обозначил причины появления пассионариев или закономерности передачи «пассионарности», это очевидная недоработка, ведь он был знаком и с дарвинизмом и с ламаркизмом.

Обратим внимание, что люди начинали заниматься «переоценкой ценностей» и теоретическим планированием общества будущего в моменты упадка, либо в моменты, когда этот упадок предчувствовался интеллектуальными кругами. Психиатрам известна такая форма старческого маразма как «впадение в детство», когда пожилой индивид начинает подражать детям не только на уровне разговоров и интересов, но и в действиях характеризующих совсем маленьких детей, вроде засовывания в рот мелких предметов. Но впадение в детство еще никого не сделало молодым, наоборот эта фаза всегда предшествует смерти. Как говорится, с детства начали, детством и закончим. Государство, как система состоящая из множества микроскопических структурных звеньев (индивидов) в моменты начала упадка также переживает подобные формы маразма, правда они выражаются по-другому, власть предержащие начинают верещать о возврате к старым и забытым «традиционным ценностям» и «духовным корням», т. е. стремятся принудительно вернуть «детскую фазу», наивно полагая, что она даст старт новой молодости. Увы, увы… Вспомним, как цари умирающей Спарты пытались возродить законы Ликурга в более-менее чистом виде. Вспомним, как Август, когда Рим превратился в большой лупанарий, где крутились все виды секса (включая мужеложство), вдруг заговорил о «возрождении отеческих нравов». Вспомним, как идеолог «перестройки» навсегда отставшего советского общества Майкл Горбачев, предложил «вернуться к ленинским нормам руководства» и «перечитать всё заново». Таких примеров — огромное множество. В психиатрии подобная реакция носит название «фрустрационной регрессии». Индивид, переживая кризисный момент, пытается перейти или переходит на более примитивную форму организации существования, как крайняя форма — начинает злоупотреблять алкоголем, перестает следить за собой, становится грубым, т. е. в той или иной степени делает шаг назад к первобытному состоянию. То же касается и общества, но общество — совокупность индивидов и для того чтоб оно понизило свой статус нужно искусственными мерами понизить статус большого числа индивидов его населяющих. Причем далеко не всегда имеется в виду материально-финансовый статус, речь скорее нужно вести о внутренней самооценке и самодостаточности отдельного индивида. Не секрет ведь, что по опросам проводимым независимыми службами, наибольший процент людей считающих себя несчастливыми, проживает в вырождающихся развитых странах. Они же и лидируют по самоубийствам. Вот почему прямые призывы к «возврату к истокам» никогда и нигде не достигали успеха. Последние спартанские цари передохли в роскоши и разврате; августовский Рим устойчиво двигался к бесславному концу; в перестроечном СССР никто и не думал читать, тем более «перечитывать» Ленина, а по прошествии нескольких лет сотни тысяч тонн «научно-коммунистической литературы», не пригодной даже для гигиенических целей, были организованно сданы в макулатуру, как не имеющие ни малейшей научной, литературной, исторической или еще какой-либо ценности.