Битва за любовь

Хока окружили. И хотя он не сопротивлялся, его связали и подталкивали к выходу.

— Куда вы его тащите? — подала я голос.

Великан повел могучими плечами, отчего маги вынужденно ослабили хватку. Хок повернулся:

— Все будет хорошо, хозяйка. Не волнуйтесь обо мне.

Маг оглядел покои, потом его взгляд остановился на мне.

— Это моя фрейлина Магда, — сказала Клеа, — она пользуется моим доверием.

Домиан Арс кивнул:

— Оставайтесь здесь, ваше светлейшество. За вами придут, когда все будет кончено.

Когда маги вышли, ставни на окнах захлопнулись, а потом по двери прошла легкая рябь. Я узнала это заклинание: так запечатывают склады.

— Нас заперли, — сказала я и зажгла магический светильник.

Маленький шарик разогнал тьму по углам, залив комнату приятным золотым светом.

— А я надеялась, что мы все же посмотрим битву, — фыркнула принцесса.

Непонятно было, шутила Клеа или говорила серьезно.

Разговор не клеился. Каждая думала о своем. Но ожиданию не дали затянуться. Я почувствовала, как исчезает заклинание.

Дверь медленно отворилась.

— Эдмунд!

Мы с принцессой вскочили со своих мест.

Он изменился. Это не был тот неуклюжий юноша, погруженный в магические книги, которого я знала. Черты его лица стали жестче. Кажется, он стал шире в плечах. Эдмунд уверенно вошел в комнату.

— Клеа! — он бросился к ней и заключил в объятия. — Я нашел тебя!

Потом повернулся ко мне:

— Магда, ты тоже здесь?

— Эдмунд! Что там происходит?

— Принц Гис повержен, — сказал Эдмунд.

— Кто его победил? — спросила Клеа. — Ты знаешь мага, который прилетел на драконе?

Эдмунд улыбнулся, и вот с этой смущенной улыбкой он на мгновение стал снова похож на себя прежнего.

— Да. Это был я, — просто ответил он. — Я пришел за тобой, Клеа. Любовь моя, теперь никто и ничто не встанет между нами. Мы поженимся сегодня же, моя невеста.

— Ты? — Удивлению принцессы не было предела.

— Я же обещал тебе, что усмирю дракона. Помнишь?

Эдмунд продолжал прижимать ее к себе.

Да, он сильно изменился. И заикание исчезло без следа.

— Нет, — ответ принцессы прозвучал неожиданно резко, — не помню. Это было слишком давно.

Она отстранилась от мага. Глаза зло заблестели, а губы превратились в плотную упрямую линию.

— Уходи, Эдмунд, — тихо сказала Клеа, сжимая кулаки.

Мне хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть из комнаты, чтобы не быть свидетелем этого разговора.

Эдмунд не двинулся с места. Он стоял, словно скала, а Клеа… она уподобилась бушующей стихии.

— Ты думаешь, что можешь вот так просто заявиться сюда и сказать, что мы поженимся? Думаешь, это возможно и прирученный дракон все исправит? А ты знаешь, кем я была все это время? Знаешь? Хороша же… невеста. — Голос принцессы то поднимался до крика, то срывался почти до шепота.

Она была на грани истерики.

— Ты даже не можешь себе представить, Эдмунд, — продолжала она, — как я жила эти два года. Думаешь, я осталась прежней чистой и непорочной девой, что беззаботно бегала от нянек и фрейлин в дворцовых садах? Я была женой некроманта! Нет, не женой. Это было нечто другое.

Клеа перешла на темное наречие и прошипела:

— Я была его шлюхой, его сукой. Племенной кобылой! Правда, негодной, потому что так и не принесла потомство, но это не мешало ему меня объезжать, когда вздумается. Даже когда он понял, что мое чрево не принимает его семя, он не оставил меня в покое.

Теперь Клеа наступала на мага.

— Так что нет, мой дорогой Эдмунд, мы не поженимся. Ни сегодня, ни завтра. Никогда. Я не выйду замуж ни за тебя, ни за кого бы то ни было.

Она остановилась в шаге от мага, тяжело дыша, словно только что долго бежала.

— Клеа… — позвал Эдмунд, — не говори так.

Он протянул к ней руку, хотел коснуться, но принцесса фыркнула рассерженной кошкой и отшатнулась так резко, что сбила декоративный столик, с которого на пол посыпались флаконы. Один разбился вдребезги, и воздух заполнился удушливым цветочным ароматом.

— Поверь мне, Клеа, — сказал маг, — ты забудешь обо всех своих печалях. А когда появятся наши дети…

— Ты что, не слышал, что я только что сказала?! — взорвалась принцесса. — Не прикасайся ко мне!

Она замахнулась на Эдмунда, но он поймал ее руки, и она снова оказалась стиснута в его объятиях.

— Никаких детей не будет. Я бесплодна и…

Маг не дал закончить начатую фразу, прервав ее поцелуем. Он целовал губы принцессы, ее щеки, даже волосы.

— Оставь! Не смей! — кричала она.

Но он не слушал и не давал вырваться.

— Нет, Клеа, с тобой все в порядке. Не сомневайся. Просто некромант слишком далеко зашел в своих мерзких чарах. Либо смерть, либо жизнь. Даже сам Темнейший, со всеми своими духами и проклятыми тварями, не мог пойти против естественного хода вещей. Сама тьма не дала чудовищу продолжить свой род и лишила его семя дара жизни.

Тьма плодит разных чудовищ. Зачем Эдмунд так говорит? Сам-то маг наверняка понимает, что все это ложь.

Принцесса обмякла в его руках, она больше не пыталась отстраниться или увернуться от его поцелуев.