Битва за Лукоморье. Книга 3

Нет, понял! Не жест, не слова: то, что его раскрыли. Прибрюшистый обаянник и сморгнуть не успел, а лже-Охотник уже перекатился к дальнему краю воза, молодецким прыжком слетел наземь и в следующий миг исчез в густых кустах – те только и смогли, что затрещать под воистину лосиным напором. Не сплоховал и Алеша: под двойное оханье чародея и зверинщика сбросил распашень и метнулся через воз следом за беглецом. Давать обманщику время на то, чтобы затеряться в зарослях, китежанин не собирался – бегай потом по чащобам, вылавливай. Ничего зловредного ни они с Буланышем, ни вязь китежанская не чуяли уже давненько, но разобраться с самозванством было нужно.

В заросли Алеша нырнул, отстав совсем ненамного, лишь на мгновение задержался, чтобы по шуму определить, куда движется лже-собрат. Тут же выяснилось, что ходить по лесу хитреца не учили, ну или он был очень скверным учеником. Слышал его богатырь просто отлично и вначале, когда тот сохатым ломился прочь от лагеря, и дальше, когда свернул в сторону и попробовал красться тихо. То есть это ему самому казалось, что тихо, но шум дыхания и шорох то и дело цеплявшейся за ветки одежды выдавали голубчика с головой. Китежанин лишь хмыкал про себя, легко скользя сквозь заросли: подобные «хитрости» могли сработать разве что с неумехой-горожанином, к тому же обалдевшим, как глухарь на токовище. Обманщик, похоже, и обалдел; его перемещения, по крайней мере, Алеша отслеживал легко, незаметно приближаясь к пыхтящей добыче.

Особого азарта игра не вызывала: ни тебе усилий, ни хотя бы любопытства, разве что легкая злость, и все же расспросить самозванца требовалось, и с пристрастием. Верней всего нечистый на руку наглец решил заработать на незнакомом ни с русскими порядками, ни с китежанскими обычаями иноземце, но могло быть и что-то еще. Слегка прибавив шагу, богатырь обошел «дичь» по широкой дуге, чтобы появиться перед беглецом откуда тот не ждал – со стороны чащи. И появился, как из воздуха соткался, изрядно удивив выскочившего прямо на него умника. После пробежки лжесобрат выглядел уже не столь бодро – покрасневшее лицо расцарапано, борода растрепана, сам то и дело крутит головой, оглядываясь, в глазах опаска, движения суетливые. Не лось, а удирающий от лисы суслик.

– Ну и куда бежим, «охотничек»? – Алеша широко ухмыльнулся. – Не дело на полуслове разговор обрывать. Вежеству тебя не учили, что ль?

Схватить запыхавшегося хитреца за грудки и от души приложить о ближайшее дерево китежанину хотелось, но он как-то сдержался, да и самозванец, поначалу окаменевший от неожиданности, опомнился. В драку, надо отдать ему должное, не полез и за кинжалище свой хвататься не стал, а то быть бы ему без руки. Взгляд метнулся влево-вправо, и обманщик сорвался с места, надеясь вновь скрыться в зарослях. Не вышло – Алеша взмыл в рысьем прыжке и всем телом обрушился на спину беглеца, сбивая того с ног. Крепкий детина и тут не растерялся, крутанулся на земле, пытаясь вырваться, сбросить Охотника, только куда там! Правая рука как в капкан попала, выламывающееся из сустава плечо ударило непереносимой болью, и парень, взвыв, прохрипел:

– Всё… Всё… Хватит!

– А вот сразу так надо было, – с некоторым сожалением буркнул Алеша, стягивая локти самозванца его же поясом. – Ну, давай поговорим… Вопросы у меня к тебе, братец, есть, и ответить на них придется. Звать-то тебя как?

«Братца» звали Любодаром, и отвечал на вопросы он охотно, заливаясь прямо-таки соловьем. Оказалось, что был голубчик поиздержавшимся боярином из Алыра. Как его в Ольшу занесло, Алеша так толком и не понял, да оно и не нужно было. Вроде бы у любодаровой родни не сложилось с новым алырским царем, и мать, судя по всему, женщина пугливая, отправила единственное чадо от греха подальше. Чадо не возражало и, вырвавшись на свободу, пустилось во все тяжкие.

Все было прекрасно, пока не кончились деньги. Добыть их в Ольше не получалось, родня на слезные письма не отвечала, а возвращаться в Алыр было боязно. Любодар, успевший еще и зазнобой обзавестись, крутился ужом, и тут ему кто-то сказал, что наладившийся в Великоград богатый зверинщик ищет в проводники Охотника-китежанина. Промотавшийся умник счел это подарком судьбы и решил поправить свои дела. То, что на Руси иноземцев, если они явились по делу или по дружбе, не обижают, он знал, да и Охотников пару раз видеть доводилось. Люди как люди, только в распашнях. Пока ничего не случится, подмены не обнаружить, ну так на Руси ничего и не случается: на трактах спокойно, а задурить зверинщику голову, чтобы тот всю дорогу чужих сторонился, не штука.

Сказано – сделано. На последние монеты алырец добыл себе распашень, самолично расписал тем, что могло сойти за руны, и отправился наниматься. Все вышло донельзя просто, и караван тронулся на северо-восток.