Битва за Лукоморье. Книга I

Вежину почудилось, будто время потекло густым медом – медленно, позволяя хорошо рассмотреть каждое движение сражающихся.

Вот, отражая удар, красноглазый машет дубинкой, отводя булатный клинок. Бил бы простой человек, рука витязя и не дрогнула бы, но… бил еретник – и сыпанувший искрами меч старшего уводит влево. Туда же, пусть и ненамного, тянет щит, в правую грань которого уперлось предплечье Твердяты. В стене щитов возникает прорезь, и упырь даром времени не теряет. Его меч совершает змеиный бросок и тут же отлетает назад – острие сумело найти уязвимое место и, царапнув кольчужную бармицу, ударило Малобуда под скулу, пробив голову почти насквозь. Бездыханный ратник падает наземь.

Усмехаясь, упырь ловко отскакивает и, пританцовывая, смахивает с клинка капли горячей крови. Он играет с противниками, забавляется, как кот – с еще живой, но уже обреченной мышью.

– Ах ты тварюга! – рычит Ждан, кидаясь вперед, не слыша отчаянного крика старшего: «Стой!..»

Поздно. Еретник легко уворачивается от широкого молодецкого замаха, дожидается, пока клинок пройдет мимо, и бьет парня дубинкой по шлему. Оглушенный витязь кулем валится в траву, а красноглазый вступает в бой с Твердятой. Ну, Белобог, помоги!..

Чуда не происходит. Двумя ударами разделавшись со старшим, упырь склоняется над оглушенным Жданом. Резким движением перерезает последнему из троих витязей горло, не спеша вытирает лезвие меча о кафтан убитого и выпрямляется. В сторону знахаря он не смотрит, да и откуда ему знать про Вежина? Было трое ратников, теперь они мертвы, остается забрать этот самый должок и отправиться восвояси.

Несчастный знахарь вжался в палую листву. Ночь на поляне мертвецов будет страшной, но придет утро, вернутся хоть какие-то силы… к вечеру он будет на кумовой пасеке, передохнет и решит, как быть дальше.

Мысли путались и мешались с рвущимся из груди стоном, но Вежин лишь сильнее вжимался в лесную землю, не сводя взгляда с упыря. Спрятав в ножны меч и накинув плащ, тот деловито прошелся по поляне, быстро и ловко обыскал мертвецов, но ничего не взял, лишь покачал головой и исчез в избе. Что бы он ни искал, это была передышка, возможность отползти в лес, то есть в жизнь.

Больше Вежин ничего не мог… вернее мог, только это было безумием. Раз уж не стал рисковать, когда Твердята и его парни были живы, сейчас и вовсе незачем. Деревенский знахарь упырю, которого само солнце не берет, не соперник. Дашь себя прикончить – о случившемся никто не узнает, а красноглазый и дальше будет разъезжать по Руси и убивать. Справиться с подобной тварью по силам лишь Охотникам, значит, нужно выжить и дать знать в Китеж-град…

Это было правильно и разумно. Собственно, только это разумным и было, но рука Вежина будто по собственной воле скользнула под рубаху и вытащила Знак защиты души, а затем отцепила с пояса знахарский нож-иглу и полезла в сумку – нет, не за целебным зельем, за «полуденным» настоем. Сила надетого при принятии имени Знака, усиленная снадобьем собственная кровь и солнечный свет породят долгое живое пламя, в котором ты сожжешь себя и, если повезет, врага. Главное, успеть выпить настой и сплести заклятие, так что пусть вражина ищет свой должок подольше.

Вежин успел сделать все, что нужно. Дело оставалось лишь за не торопившимся выходить из избы упырем. Последнее в жизни ожидание оказалось мучительней всего, что выпало на долю знахаря в этот жуткий день, но дверь наконец распахнулась. Еретник нашел то, что искал, и это что-то оказалось огромной переплетенной в черную кожу книгой. Вежин слышал о таких: страшное колдовское оружие, средоточия черных знаний, они даруют своим обладателям великую силу. Даже самый завалящий колдун-злонрав, заполучив такую книгу, сравняется с опытными Охотниками, а проклятый упырь и вовсе станет непобедимым.

Допустить этого нельзя. Надо уничтожить и книгу и нечисть разом! Вежин в последний раз взглянул на солнце и теперь сосредоточился на заклятии, в которое вложил все свои невеликие силы. Ясно-алый, в цвет живой крови, луч ударил прямо в черную книгу, и та зашипела, словно живое омерзительное существо.

Не ждавший нападения еретник сперва промешкал, но замешательство его длилось недолго. Накрыв уже начавшую пылать книгу призрачным куполом с сетью лиловых прожилок, он одновременно протянул окутанную пурпурным сиянием руку в сторону кустов, за которыми скрывался знахарь. Алое пламя задохнулось, луч угас, а почти вычерпавшего себя, но все еще живого Вежина выдернуло из кустов, проволокло по поляне и приложило затылком об угол избы. Это должно было стать концом, но не стало им.

Открыв глаза, скрючившийся от боли Вежин увидел перед собой полы черного плаща – еретник стоял рядом, с досадой разглядывая изрядно опаленную книгу.

– Не пойму, засельщина, – раздраженно произнес он. – То ли ты отважен без меры, то ли просто глуп. Прихлопнуть бы тебя… – Упырь наконец-то опустил взгляд, зловеще блеснули темно-красные глаза. – Да только пригодишься ты мне…