Битва за Православие

Филокатолики времён святого Марка Евгеника и Ферраро-Флорентийского лжесобора не оправдывали совершенно латинян. Просто обвиняли их не в самом тяжёлом антицерковном преступлении — ереси, что должны были бы сделать, руководствуясь решениями Соборов и суждениями на этот счёт Великих и Святых отцов, которые в любой момент готов был им представить Святитель. Латиномудрствующие возлагали на них меньшую, вторую по значению, вину — вину раскола, чтобы облегчить достижение тайно готовившейся унии, той цели, к которой стремятся и их нынешние единомышленники, делающие более смелые и решительные шаги по пути апостасии.

И сегодня симпатизирующие католикам, «латинства возжелавшии» православные, в когорту которых после кончины блаженной памяти Архиепископа Серафима29 «веселыми ногами»30 вступили руководители Элладской Церкви, открыто заявляют, что разделяющие нас с латинянами различия не существенны, что богохульное, еретическое и соборно осуждённое «филиокве» не является препятствием для объединения и вообще проблемой31, что Крещение и другие таинства у католиков действенны, что, в соответствии с современной экклесиологией, латиняне — не еретики, не раскольники, но «церковь-сестра», такая же сестра, как другие Поместные Православные Церкви.

Многие из них, искажая, в соответствии с обычной практикой еретиков, документальные источники и тексты книг, утверждают, что «филиокве» никогда не являлось причиной разделений и расколов в Церкви. Оно было лишь частным богословским мнением, возобладавшим на Западе, теологуменом32. Причину же разделения Церквей следует искать не в богословии, а в политике. Так, некий епископ, чтобы подтвердить тезис о том, что «филиокве» не следует придавать большого значения, ибо это не догмат, а теологумен, — по неведению или сознательно — ссылается на авторитетного церковного историка В. Стефанидиса. В книге последнего, действительно, можно прочитать следующее: «В отношениях между Западной и Восточной Церквами данное учение осталось теологуменом — то есть вопросом, который может обсуждаться»33. Далее, однако, историк пишет: «Учение о "филиокве" с того времени, когда оно официально утвердилось в Болгарской Церкви (в результате деятельности западных миссионеров), перестало быть теологуменом и начало выступать уже в роли церковного догмата. И именно в это время патриарх Фотий34 первым ополчился против данного учения, заклеймив его, как ересь, в своём Окружном послании Восточным патриархам, а позже в специальном трактате»35.

Ныне латиномудрствующие всё более активно заявляют о своих взглядах. Этому способствует общая атмосфера благожелательного отношения к экуменизму и синкретизму36, которая начинает доминировать в Церкви и богословии, а также молчание епископата. Ни один епископ не высказывается против филокатоличества, ни у кого не вызывает протест наше тесное взаимодействие и сосуществование с ересью и схизмой37. Никто не дерзает назвать папистов и протестантов еретиками или хотя бы раскольниками. Сегодня для них находятся иные наименования. Епископы протестуют только тогда, когда дело касается их властных полномочий, когда решается вопрос об архиерейской кафедре, о «кресле», как говорит народ, когда им не удаётся посадить на него кого-то из «своих», или когда речь идёт о каких-то экономических вопросах, и затрагиваются материальные интересы их епархий. Тогда они протестуют и говорят о нарушении соборности и искажении норм церковной жизни. А то, что экуменистами и латиномудрствующими искажается вера Церкви и принимаются соответствующие официальные решения: о совместном причащении православных и монофизитов в Антиохийском Патриархате, об утверждении Баламандского соглашения38, в соответствии с которым православные признают таинства католиков действительными, о признании Константинопольской Церковью действенности лютеранского Крещения и многие другие, имже несть числа, — всё это не обременяет совесть епископов. И при их молчаливом согласии уничтожается Православие, разрушаются «границы, установленные Отцами», бесчинствуют ереси и заблуждения, ликует дьявол...