Битва за реальность

Можно было прострелить ее из пушки, можно было забросить в облако бинарный заряд, сжигающий все при температуре в двенадцать тысяч градусов. Однако ничто, никакие известные физические принципы не могли вскрыть то, что на самом деле происходило за этой пеленой.

Опираясь на информацию, полученную от майора Стефана, Брейн ожидал встретить перед собой от девяти до двенадцати машин противника, однако, когда он и его коллеги вышли из аэрозольного облака, Брейн обнаружил не менее двадцати машин тяжелого класса, не считая вспомогательных пехотных броневиков, кативших на безопасном расстоянии. Дистанция до передовых аппаратов врага была около пяти тысяч метров, и Брейн, не мешкая ни секунды, с ходу открыл огонь из главного калибра.

Его примеру, со страху, последовали и двое других пилотов – капитан-инженер и еще один техник.

Следующий техник имел на вооружении только малокалиберную автоматическую пушку, и Брейн через акустические фильтры слышал, как она беспомощно стрекотала, растрачивая боекомплект, и выбивала, когда удавалось, голубоватые искры на бронированных шкурах вражеских машин.

– Сэр, вы же говорили, что они повернут! – прокричал в эфир капитан-инженер.

– Они вот-вот повернут, – глухо ответил Брейн, посылая снаряд за снарядом и видя, как вспыхивают защитные поля машин противника, принимая на себя всю мощь разогнанных индуктивными токами болванок.

«Почему же они не отвечают?» – подумал Брейн, лихорадочно дергая джойстик и слыша, как механизмы огромной тридцатитонной машины отзываются истерическим воем. Все системы были выставлены на максимальную скорость реакции, с тем чтобы могли отзываться на команды почти мгновенно.

Времени думать о ресурсе техники не оставалось.

Наконец, два снаряда, из его пушки и пушки инженер-капитана, пришлись на одну машину врага. В четырех тысячах метров впереди взвился огненный протуберанец и ушел к облакам, а затем спустя какое-то время по округе прошелся дождь из раскаленных обломков.

Только после этого противник понял, что получить позиции без боя не удастся. И в ответ полыхнул залп двадцати «ковригонов».

Машине капитан-инженера повезло: три снаряда пришли с интервалами и генераторы защитного поля успевали накопить нужный заряд. Однако запас радиоактивного алюминия для питания генераторов был израсходован, и теперь машина капитан-инженера могла выдержать не более одного попадания.

Брейну пока тоже везло: проносившиеся снаряды срезали только часть защитного поля над кабиной, хотя он даже не пытался маневрировать, понимая, что, едва развернется боком, его не спасет никакая защита.

Отвлеченный видом огненных трасс пролетавших над ним снарядов, Брейн не сразу заметил, что количество меток на ситуационном экране сократилось с четырех до трех. Выбывшим оказался тот самый, плохо вооруженный «ковригон» с одной лишь автоматической пушкой.

Теперь их было только трое против девятнадцати машин.

Пока Брейна и остаток его маленького отряда спасало то, что их «ковригоны» обладали теми же интеллектуальными возможностями, что и машины врага, поэтому могли создавать целую систему ложных целей, по которым и били пушки противника.

Впрочем, бесконечно этот обман длиться не мог. Противник уже сделал выводы и стал следовать простой методике – общий залп по каждой цели. Несколько коллективных ударов пришлись мимо цели, перепахивая грунт то слева, то справа или разнося где-то позади бетонную инфраструктуру.

Однако затем общий залп из примерно дюжины стволов нащупал машину капитан-инженера, и на ситуационном экране исчезла еще одна единица отряда. Все, что оставалось Брейну, – это давить и давить на кнопку спуска, все остальное артиллерийская система его машины делала сама. Она выбирала цели, она выбирала самые опасные из них и посылала в них снаряд за снарядом.

В полном одиночестве Брейн остался спустя двадцать секунд, когда на него дождем посыпались расплавленные обломки последнего партнера.

Секционный экран покрылся синим, сбросил расчет партнеров до нуля и стал рассчитывать их заново. Наивный, он полагал, что у него был сбой. Но сбоя не было, Брейн действительно оставался один против девятнадцати, из которых только девять имели повреждения.

– «Серый питон», начните отступление, мы прикроем вас артиллерией! – прозвучал в эфире женский голос.

Брейн не сразу понял, что этот позывной относится к нему.

– Кто на связи? – спросил он.

– На связи Магнолия.

– Магнолия? Послушайте, дамочка, у меня отказал задний привод. Я могу ехать только вперед и разворачиваться, подставляя бок под их пушки. В этом случае у меня только одна минута. Что вы предлагаете?

– Делайте поворот, мы вас прикроем. Мы вас очень хорошо видим. Делайте поворот!

Брейн понимал, что при таком плотном огне его везение продлится недолго. Однако он видел, что противник следует какою-то своей стратегии – в противном случае его бы уже распылили.