Битва за реальность

Когда-то в академии их учили классифицировать и раскладывать по своим внутренним полочкам эмоции, комплексы, пристрастия и сновидения. Все то, что могло заметно повлиять на деятельность агента.

Любой другой гражданин со своими проблемами немедленно бежал к психологу или его упрощенной и дешевой версии в специальной кабинке при психиатрической клинике. Агентам подобные походы грозили провалом, поэтому они сами себе были и психиатрами, и психотерапевтами, при том, что поводов для нервного кризиса хватало.

Простые граждане получали стресс, поругавшись с начальником или соседом. Агент выходил из нормы, попав в перестрелку, и это был самый безобидный стресс. А если в бою он сходился с противником в рукопашной, орудуя ножом или ножкой от стола, тут последствия были куда тяжелее.

47

Майор Корсак с Ружоном прогуливались на площадке перед административным зданием. Увидев курьера, майор махнул ему, показывая, что задание выполнено, и тот поспешил в столовую, а Брейн подошел к Корсаку и сказал:

– Доброе утро, сэр. И доброе утро, Ружон. Вы меня ожидаете?

– Тебя, Томас, – кивнул майор, а Ружон только зевнул, пялясь в сторону появившейся доктора Нильсен.

Брейн ее тоже заметил и подумал, что она могла бы выбрать комбинезон по размеру. Или с комбинезоном порядок и он просто придирается?

– Ты принес, что обещал?

– Принес, – ответил Брейн и протянул майору чип.

– И что, удалось найти ошибку? – уточнил Корсак, пряча чип в карман.

– Да, удалось, – кивнул Брейн, следя за тем, как Ружон борется с зевотой.

– И что там, если в двух словах? – спросил майор.

– В вашей программе забыли компенсировать погрешности.

– Какие такие погрешности?

– Ну, математические.

– А какие там погрешности? Ошибки, что ли?

– Нет, ошибок в программе нет. Там отсутствует компенсаторный механизм.

Корсак вздохнул и огляделся. Ружон продолжал зевать.

– Слушай, я не дурак. У меня хорошее образование и все такое прочее. Скажи, в чем дело?

– В редакторах, которыми писали и проверяли вашу программу, отсутствовал один необходимый модуль.

– Какой?

– Компенсационный.

– И что же он компенсирует?

– Ошибку, которая накапливается при выполнении вычислений. Вот она накопилась, и у вас произошел сбой. Отсюда и проблемы в экспериментальных процедурах.

– Пойдемте уже завтракать, а? – предложил Ружон.

– То есть дважды два уже не четыре? – спросил майор, не замечая реплики Ружона.

– Вы мне сами как-то говорили, что не четыре. Математика – это инструмент описания реальности, а если меняется реальность, меняется и ее описание.

– А реальность меняется?

– Да. Поэтому иногда дважды два четыре, но чаще чуть меньше или больше. Я ввел в редактор программы дополнительный блок – самый простой, который смог вспомнить, но лучше применять что-то посложнее, раз у вас там эксперименты с биохимией и, наверно, даже с генетикой.

– У нас там разные эксперименты, – уклончиво ответил майор. – Ну ладно, идемте на завтрак, а то я вижу, Ружону не терпится поскорее заняться практикой на стенде.

– Нет, это мне вполне терпится. А вот поесть хочется непременно, иначе какой из меня сегодня пилот?

– Штурман, – поправил майор.

– Чего?

– Прошлый раз ты был пилотом, а Томас штурманом. Сегодня вы меняетесь ролями.

48

Завтрак Брейн проглотил, как холодный булыжник, не уловив ни запаха, ни вкуса.

– Ты чего сегодня задумчивый? – спросил майор, когда они уже шагали по знакомой кирпичной дорожке.

– Наверное, штифты его одолевают, – предположил наблюдательный Ружон. – Говорю же тебе – прими «нахтималь» и забудешь все как страшный сон.

– Нет, не буду, – отказался Брейн.

– Но почему? Доктор Нильсен тебе ни в чем не откажет.

– Этот твой препарат на аппетит сильно пробивает.

– Да нет вроде… – пожал плечами Ружон и ощупал живот.

– Пробивает, – кивнул майор. – Я заметил, что ты тут молотишь очень быстро и пару килограммов прибавил.

– Неужели заметно, сэр?

– Заметно. Но ничего, теперешняя диета с активаторами поможет вам стать стройнее без потери рефлексов.

– То-то я заметил, что завтрак сегодня безвкусный, – сказал Брейн.

– Да, это такая система уменьшения раздражения вкусовых рецепторов.

– На агриколу похоже, – вздохнул Брейн.

– Ты глотал агриколу? – удивился майор.

– Я тоже глотал агриколу, но только на учебном семинаре, – вспомнил Ружон, и его передернуло.

– Ну да, тебя же доставляли с Метрополии и, видимо, в экономичном режиме, – сам себе ответил майор Корсак.

– Нас доставляли, как консервы.

– Могу себе представить. А что насчет штифтов, действительно достают? Мы же вроде все у тебя там почистили.

– Ничего особенного, сэр. Если и достают, то не больше, чем раньше.

– Осторожно, колючки! – предупредил всех Ружон и, натянув рукав на ладонь, отвел в сторону ветку жгучего кустарника, который здесь высаживали за круглогодичное цветение и дивный аромат.

– Слушайте, оно меня даже через рукав ужалило, – пожаловался Ружон, когда они миновали преграду.

– В следующий раз возьми перчатки, – посоветовал Брейн.