Битва за Рим

Но появилось препятствие. Средний уровень Яникула и вершина холма были защищены, и Гнею Октавию хватило здравомыслия собрать в городе добровольцев и составить из них гарнизон крепости на Яникуле. Так, между армией Цинны, перешедшей через реку по Мульвиеву мосту, и силами Мария, которые должны были подойти из Остии, встала эта грозная твердыня, обороняемая несколькими тысячами человек и отлично укрепленная со времен германской угрозы.

Как будто этого несокрушимого гарнизона на другом берегу Тибра было мало, подошел вдруг Помпей Страбон со своими четырьмя пиценскими легионами и занял позиции прямо за Коллинскими воротами. Помимо легиона из-под Нолы, перешедшего к Серторию, армия Помпея Страбона была единственной обученной по всем правилам и потому представляла собой главную силу. Лишь холм Пинций с его садами и огородами отделял Помпея Страбона от Сертория.

Шестнадцать дней сидел Цинна за рвами и частоколами трех разных лагерей, дожидаясь нападения Помпея Страбона; ему казалось очевидным, что оно произойдет до подхода Гая Мария. Квинт Серторий, на которого должен был прийтись первый удар, тщательно окопался на Марсовом поле. Но никто не двигался, ничего не происходило.

Марий тем временем не встречал сопротивления. Готовясь радостно, с распростертыми объятиями встретить своего героя, ворота распахнула Остия, лишь только вдали появилась армия Мария. Но герой проявил безразличие и даже жестокость, позволив своей армии, состоявшей по большей части из рабов и отпущенников – это обстоятельство было среди тех, что больше всего насторожили Сертория, когда тот явился к своему старому полководцу, – безжалостно разграбить город. Марий словно ослеп и оглох, он не предпринял ни единой попытки положить конец бесчинствам и зверствам своего разношерстного воинства; все внимание и энергию он употребил на перегораживание устья Тибра, чтобы не пропустить на реку баржи с зерном для Рима. Даже готовясь выступить по Кампанской дороге на Рим, он не пошевелил и пальцем, чтобы облегчить страдания Остии.

Тот год выдался в центре Италии засушливым, зимой на вершинах Апеннин выпало гораздо меньше снега, чем обычно. Поэтому уровень Тибра понизился, многие питавшие его речушки пересохли еще до конца лета. Конец октября оказался рубежом между летом и осенью, и погода была еще очень жаркой, когда все эти небольшие армии образовали вокруг города Рима неполное кольцо. В Остию только начали прибывать суда с зерном из Африки и Сицилии, а амбары Рима уже успели опустеть.

Вскоре после прихода Помпея Страбона к Коллинским воротам разразилась эпидемия, быстро распространившаяся среди солдат его легионов и городского населения. Люди страдали несварением и кишечными болезнями, ибо вода в лагере Помпея Страбона была непригодна для питья из-за чудовищной грязи, замеченной Квинтом Помпеем Руфом еще в лагере в Аримине. Когда оказались отравлены городские колодцы на Виминале и на Квиринале, жители пришли к Помпею Страбону с мольбой навести порядок с выгребными ямами; но тот, не изменив себе, отправил их восвояси, грубо посоветовав им заняться собственным дерьмом. В довершение зол от Тибра начиная с Мульвиева моста и Тригария и до самого моря несло отбросами и нечистотами, поэтому река теперь только и могла, что распространять болезни; все три лагеря Цинны, как и город, теперь использовали реку в качестве сточной канавы.

Гней Октавий и младший консул-местоблюститель, фламин Юпитера Мерула впали в отчаяние: минул октябрь, а армии оставались на прежних местах. Когда консулам удавалось добиться аудиенции у Помпея Страбона, тот всякий раз находил объяснения своей неспособности воевать; в конце концов Октавий и Мерула поневоле пришли к выводу, что истинная причина – численное превосходство войска Цинны.

Когда в городе узнали, что Марий завладел Остией и что барж с зерном нового урожая уже не видать, паника сменилась унынием. Консулы не ждали больше ничего хорошего и только гадали, сколько протянут, если Помпей Страбон будет и дальше отказываться вступить в бой.

Октавию и Меруле оставалось одно – набирать солдат из италиков; они провели через сенат указание центуриям предоставлять по трибам статус полного гражданства тем италикам, кто поддержит «настоящую» римскую власть. После принятия соответствующего закона по всей Италии разъехались глашатаи, заманивающие добровольцев.

Но таковых почти не оказалось, а все потому, что двумя месяцами раньше народные трибуны Цинны увели к себе всех способных держать оружие, так что «настоящая» римская власть осталась с носом.

После этого Помпей Страбон намекнул, что если Метелл Пий приведет два легиона, осаждавшие Эсернию, то вместе они разгромят Цинну и Мария. Октавий и Мерула отправили к Свиненку, под Эсернию, своих людей умолять заключить мирный договор с осажденными самнитами и скорее идти на выручку Риму.

Разрываясь между необходимостью дожать Эсернию и оказать помощь Риму, Свиненок отправился на переговоры к парализованному Гаю Папию Мутилу, отлично осведомленному обо всем происходящем вокруг Рима.