Битва за Рим

– Я хочу заключить с тобой мир, Квинт Цецилий, – сказал Мутил со своих носилок, – и условия его таковы: ты вернешь самнитам все, что у них отнял, освободишь пленных целыми и невредимыми, откажешься от притязаний на трофеи, завоеванные самнитами. Всем свободным людям самнитского народа должно быть предоставлено полное римское гражданство.

Метелл Пий в гневе отпрянул.

– Ну разумеется! – молвил он с горьким сарказмом. – Может, еще потребуешь, чтобы мы прошли под ярмом, Гай Папий, как после битвы в Кавдинском ущелье двести лет назад? Твои условия совершенно неприемлемы. Всего наилучшего!

С прямой спиной и задранной головой он вернулся в свой лагерь и ледяным тоном уведомил посланцев Октавия и Мерулы, что мирного договора не будет и, следовательно, он не сможет прийти на помощь Риму.

Самнит Мутил, возвращенный на носилках в Эсернию, был, в отличие от Свиненка, в превосходном настроении: его посетила блестящая мысль. Когда стемнело, его гонец, прокравшись через римские порядки, устремился с письмом к Гаю Марию. В письме Мутил предлагал заключить мирный договор между Марием и Самнием. Он знал, что Цинна – взбунтовавшийся консул, тогда как Марий – всего лишь частное лицо, тем не менее обратиться к Цинне ему и в голову не пришло. В любом деле, где участвовал Гай Марий, главарем мог быть только он, человек с настоящим влиянием.

При Марии, приближавшемся теперь к Риму, состоял военный трибун Гай Флавий Фимбрия; он находился в легионе, осаждавшем Нолу, и вместе с другими военными трибунами, Публием Аннием и Гаем Марцием Цензорином, решил встать на сторону Цинны. Узнав о высадке Мария в Этрурии, он тут же переметнулся к нему. Марий принял его с радостью.

– Здесь должность военного трибуна ничего не значит, – сказал ему Марий. – В моей армии мало римских легионеров, в основном она состоит из рабов. Лучше я поставлю тебя командиром нумидийской кавалерии, которую я привез из Африки.

Получив письмо Мутила, Марий вызвал Фимбрию.

– Поезжай к Мутилу в ущелье Мелфы; он пишет, что ждет там. – Марий презрительно фыркнул. – Без сомнения, он хочет напомнить, сколько раз мы бывали биты в этом самом месте. Однако до поры до времени мы не обратим внимания на эту наглость. Поезжай к нему, Гай Флавий, и согласись на все его требования, даже если он пожелает править всей Италией или улететь в земли гипербореев. Позднее мы укажем Мутилу и самнитам их истинное место.

Тем временем к Метеллу Пию, под Эсернию, прибыла вторая делегация из Рима. Ее состав был куда внушительнее: Катул Цезарь с сыном Катулом, Публий Красс с сыном Луцием.

– Прошу тебя, Квинт Цецилий, – обратился Катул Цезарь к Свиненку и к его легату Мамерку, – оставь под Эсернией небольшие силы, которые смогут продолжать осаду, а сам иди к Риму! Иначе осада Эсернии лишится смысла. С Римом и со всем, что Риму дорого, будет покончено.

Метеллу Пию пришлось согласиться. Он оставил сдерживать самнитов Марка Плавтия Сильвана всего с пятью перепуганными когортами, но лишь только другие пятнадцать когорт ушли в сторону Рима, самниты вырвались из Эсернии. Разбив жалкое войско Сильвана, они завладели всем Самнием, находившимся во власти Рима. Самниты, не выступившие на Рим с Цинной, подчинили себе весь юго-запад Кампании до самой Капуи; городок Абелла был разграблен и сожжен, после чего на подмогу к мятежникам выступила еще одна самнитская армия. Этим италикам не было дела до Цинны, они пришли прямиком к Гаю Марию и предложили помощь ему.

С Метеллом Пием были Мамерк и Аппий Клавдий Пульхр. Приведенные ими пятнадцать когорт влились в гарнизон на Яникуле, командовать которым поставили Аппия Клавдия. К несчастью, Октавий настоял, чтобы командующим гарнизона считался он сам; Аппий Клавдий воспринял это как страшное оскорбление. Все труды ему, а слава другому? Не бывать этому! Внутренне кипя, Аппий Клавдий подумывал о том, чтобы переметнуться на другую сторону.

Сенат обратился с письмом к Публию Сервилию Ватии, в Италийскую Галлию, где обучались два легиона новобранцев. Один, под командованием легата Гая Целия, располагался в Плаценции, другой, самого Ватии – восточнее, в Аквилее. Оба легиона предназначались для устрашения италийских галлов, так как Ватия опасался вспышки недовольства невыплатой Римом военных долгов, особенно в городках вокруг Аквилеи, в кузницах которых ковалось оружие. Получив письмо сената, Ватия приказал Целию перебросить легион из Плаценции на восток, сам же двинулся со своим легионом в Рим, лишь только Целий уведомил его, что он может спокойно выступить.