Битвы божьих коровок

– Груди?

– Да нет же. Ваших ботинок.

– Сорок второй…

– Это ваш настоящий размер?

– А если мой, то что?

– Тогда это несколько усложнит ситуацию. Ластоногих мой подлец не любит. Предельно допустимая планка – тридцать девятый.

– У меня тридцать восьмой.

– Отлично! – Марина откинулась на спинку стула и рассмеялась. – Готова заплатить вам вперед не двести, а триста долларов. Если согласитесь.

Настя прикрыла глаза. Кирюшин-дневник начинался с мужа этой безумной женщины с повадками мясника на бойне. Или какого-нибудь ассистента по актерам… А закончился его собственным безумием. В любом случае сейчас она стояла в самом начале пути, который Кирюша прошел до конца. Она может сию минуту встать и уйти, потеряв всего лишь шесть долларов за “Похищение Венеры”. А может остаться – и тогда неизвестно что приобретет. И приобретет ли вообще. Он очень не нравился Насте, этот путь, усеянный божьими коровками и надписями на стеклах. И вообще – она не готова к таким подвигам. Сейчас она встанет и уйдет. Встанет и уйдет.

– …Я согласна, – сказала она.

– Отлично. Так и я думала. У вас на лице написана склонность к здоровому авантюризму. Выбита аршинными буквами.

– Неужели? – изумилась Настя.

– А это привлекает таких негодяев, как мой драгоценный муженек. Чем непредсказуемее баба, тем легче они на нее летят. Вы ведь непредсказуемый человек?

– Не знаю.

– Во всяком случае, не очень разборчивый в средствах. – Марина по-свойски подмигнула вконец ошалевшей Насте.

– С чего вы взяли?

– Да вы только посмотрите на себя! Вся в коже, загорелая, обветренная; зубы как у ротвейлера… Не удивлюсь, если вы любите сырое мясо и гоняете на мотоцикле.

– Мотоцикл у меня увели, – непонятно зачем соврала Настя. И даже не покраснела. Первый раз в жизни.

– А муж сбежал сам, судя по всему. – Марина протянула руку и бесцеремонно коснулась ее обручального кольца. – С вами жить – все равно что на крокодильей ферме подрабатывать. Того и гляди хобот оттяпаете!

Она расхохоталась, чрезвычайно довольная собой, а Настя… Настя позволила себе снисходительно улыбнуться.

– Кажется, мы здесь для того, чтобы обсуждать не мои проблемы, а ваши.

– Да, простите. – Женщина резко оборвала смех и снова полезла в сумочку. И вынула оттуда увесистый сверток. – Приступим к делу.

Через минуту новоиспеченная сыщица уже держала в руках несколько фотографий. Нельзя сказать, чтобы ее особенно вдохновил тип со снимков. Даже Додик Сойфер, ее новый сослуживец, выглядел куда приличнее, не говоря уже о добродушном и по-своему очень симпатичном Meтелице. Тип был одутловат, мелкозернист, тонкогуб, и к тому же волосы у него были зализаны так, что череп казался по-младенчески голым. А над вытянувшейся, как у верблюда, верхней губой топорщилась опереточно-узкая полоска усов. В таких же узких рысьих глазах его было нечто такое, что заставило Настины уши поплотнее прижаться к голове: они всегда первыми реагировали на опасность – будь то град в начале июля или ранний неожиданный снег в конце октября.

– Вот, – торжественным голосом произнесла Марина. – Вот это он и есть, мой дражайший супруг. Быков Дмитрий Борисович. Подонок, мразь, тварь, грязная скотина, прохиндей, ублюдок, сатир-недоносок, дерьмовое желе, мешок с навозом, чертово семя, жертва аборта, мудак – штопаные яйца!..

Переведя дух, Марина уставилась на Настю.

– Что еще я забыла? – отрывисто бросила она.

– Не знаю, – Настя пожала плечами. – Может быть, дурак?

– О нет! Он далеко не дурак. Хитрая бестия… А кольцо вам придется снять.

– Зачем?

– Он не любит замужних женщин. Он считает, что в браке всякое безумие убивается безвозвратно. Особенно сексуальное. Обожает свободных от супружеской узды сексапилок, смолы ему в глотку!..

Настя так и не смогла поддержать разговор на такую деликатную тему. Ее тусклый тринадцатилетний опыт супружества безмолствовал. А вообще, если говорить о безумии, Марина не права: уж ей-то брак явно пошел на пользу.

– Что еще я должна сделать?

– Вам самой решать, как заманить его в постель. Я дам вам адреса мест, в которых он часто бывает. Всякие там галерейки, где клубится нищий авангардный сброд; рестораны, где собирается сброд побогаче. Его мастерская… У него, видите ли, есть мастерская! Он, видите ли, дизайнер!

– И чем же он занимается?

– Изготовляет светильники, скотина! Изобретает новые формы, идиот! Берет их, так сказать, напрокат у жизни. То есть в бабских койках. Вот, возьмите его визитку. – Марина припечатала долларовые купюры ненавистной визиткой ненавистного фонарщика. – А вообще не надо изобретать велосипед. Отправляйтесь прямо к нему в мастерскую.

– Но как я могу… Мы незнакомы…

– Не нужно никакого особого знакомства. Скажете, что виделись на какой-нибудь богемной вечеринке. Ну, я не знаю… К примеру, на Лиговке, у Эль-Хамади…

– Но я не хожу на богемные вечеринки.

– Неважно, он и не вспомнит. Он стольким потаскухам тычет эти визитки, ухлопывает на них такое количество денег, что давно можно было бы накормить всю голодающую Африку.

– А кто такой Эль-Хамади?