Битвы божьих коровок

Сумасшедшая! Она просто сумасшедшая. Или демоница, призванная сокращать поголовье серафимов и херувимов на Земле. Безусловно, Марина знала Мицуко, а Мицуко – Марину: только совершенная красота способна вызвать такую совершенную дистиллированную ненависть. Ненависть без примесей, без жалких вкраплений сострадания…

Но не похоже, чтобы Мицуко стремилась именно сюда, в этот стеклянный рай. Страх и ненависть слишком разные, почти полярные чувства, хотя они и могут быть вызваны сходными причинами. Но если Мицуко чего-то боялась – значит, ей нужна была защита. Она и ехала за защитой, она хотела успеть вовремя. А получила ножом по горлу.

Пацюк встал и прошелся по кабинету.

Ничего особенного, кабинет – каких тысячи. Он сам успел пересидеть в нескольких, заполняя протоколы обысков. Зрелище – забавнее не придумаешь. Как, право, смешно иногда выглядят самые обыкновенные вещи, когда их застаешь врасплох! При обыске они вдруг становятся похожими на застигнутых на месте интимного преступления любовников. И почти всегда хранят какую-то не совсем приличную тайну. Впрочем, точно так же, как и люди…

Воровато оглянувшись на дверь, Пацюк выдвинул ящики письменного стола. В верхнем не было ничего особенного – так, офисные радости: от амбарных книг до скрепок. Зато в нижнем!.. На самом дне небрежно валялись какие-то странные фигурки. Пацюк вытащил одну из фигурок и поднес к лицу. Черт возьми, да это кукла, надо же, какая гадость! – затвердевший воск, подобие одежды, кончики обуглившихся спичек вместо глаз. Да к тому же подушечка с иголками! И не просто с иголками, а с сапожными иглами.

Уж не отделение ли “Актер и режиссер кукольного театра” заканчивала Марина?

Пацюк повертел жалкий комок воска в руках и решил, что – нет. Уж слишком непрезентабельны были поделки, ничего общего с хрустальным совершенством основной экспозиции…

Шорох за дверью заставил Пацюка бросить фигурку обратно в ящик и отпрыгнуть от стола.

Когда в кабинет вплыла Марина с кофе, он уже чинно сидел на диване.

– Не скучали? – спросила Марина.

– Что вы!

– Кофе готов. Прошу. Вам с сахаром или без?

– С сахаром.

– Все мужчины обожают сахар. Мой подл… – Марина неожиданно помрачнела. – Кое-кто так и называет возлюбленных: “Мой сахарок”. А вы как называете свою девушку?

– Ангел, – секунду подумав, ответил Пацюк.

– Тоже неплохо. Но “мой сахарок” звучит гораздо интимнее. А ангелы принадлежат всем. Вы не находите?

– Нахожу.

Пацюк действительно находил, что Марина неглупа и даже в какой-то мере философична. Ангелы принадлежат всем, тут она права. Это национальное достояние.

– Значит, вы знали девушку, – в который раз безуспешно начал Пацюк, отхлебывая кофе.

– Шапочное знакомство, поверьте. – Марина скрипнула зубами. – Если бы она не заявилась сюда в один из понедельников… Дожидалась открытия этой своей конторы, видите ли… Я была бы избавлена от этого знакомства. Равно как и…

Она не договорила.

– Если вы хотите узнать о ней побольше, я могу порекомендовать вам одного человека. Он очень, очень близко с ней знаком.

– Правда?

– Боюсь, что да. А ее убийц уже нашли? – Марина перескакивала с темы на тему с быстротой блохи.

– Нет. Пока еще нет.

– А вы сами выступаете как частное лицо?

– Да. Пожалуй, что так. – Пацюк сказал святую правду. – Я выступаю как частное лицо.

– Тогда тем более. Я дам вам адрес. Поезжайте туда и разберитесь. Думаю, этот подл… этот человек сможет рассказать вам много интересного.

– Я могу сослаться на вас? Марина хихикнула.

– На меня не стоит. И учтите, он понимает только язык грубой силы. Вы были ее любовником? – Очень изящный пируэт, ничего не скажешь!

– Я предпочитаю другие термины.

– Суть от этого не меняется. Если вы были влюблены в девушку, а она пострадала от рук этого подл… этого человека, не грех его и прихлопнуть, а? – заговорщицки подмигнула Марина. – А я дам вам пистолет.

У Пацюка отвисла челюсть.

– Пистолет? Зачем мне пистолет?

– Поруганная честь, разве это не мотив, милый мальчик? Вас оправдают.

– Статья № 107 УК РФ “Убийство в состоянии аффекта”, – машинально констатировал Пацюк. – До трех лет.

– Что такое три года для молодого человека!.. – Марина посмотрела на Пацюка почти влюбленно. – И не заметите, как они пройдут…

– Знаете что? Давайте пока ограничимся адресом.

– Ну хорошо. – Мимолетная влюбленность Марины улетучилась как дым. – Все время забываю, что Питер – это не Сицилия. А наши ротозеи на вендетту не способны.

Она поднялась, подошла к столу, вынула из ящика визитку черного цвета и швырнула ее Пацюку. Примерно так же швыряют кость шелудивому, всем надоевшему псу.

Пацюк не глядя сунул визитку в карман и поднялся. И в полной тишине направился к выходу. Он уже открывал дверь, когда Марина остановила его:

– Подождите, Егор. У меня для вас маленький подарок.

– Подарок?

– Ну да…

Она подошла к стенке, раскрыла нижние створки и вытащила наружу небольшую, но очень изящную лампу из голубого стекла: ее основание представляло собой точную копию скульптуры Родена “Грешница”.

– Это вам, Егор!

– Мне? Я не могу принять.

– Бросьте. “Кибела” имеет право подносить дары.