Битвы, изменившие историю

Для Альбы это сыграло роковую роль. Он попросил об отставке, и в конце 1573 года на замену герцога прибыл великий командор дон Луис Рекесенс. Он действовал менее жестоко и предпринимал некоторые шаги к примирению. Но самое большее, на что мог согласиться Филипп Испанский, – дать еретикам время продать имущество, прежде чем выдворить их из страны, а самое меньшее, на что мог согласиться Вильгельм Оранский, – полная свобода вероисповедания. Итак, война продолжалась. В стратегическом отношении она никак не изменилась. Рекесенс придерживался взятого Альбой курса на поход в южном направлении по голландским городам, чтобы расколоть приморские провинции о наковальню Фландрии. По его приказу в Антверпене и Бергене построили флот, чтобы выгнать с Шельды морских гезов, и 8-тысячная армия под командованием генерала Вальдеса отправилась на осаду Лейдена. Гаага и побережье вплоть до устья Нового Мааса уже были в руках испанцев; овладев Лейденом, они отрежут Голландию от моря.

Испанский флот под командованием Хулиана Ромеро, который чуть не захватил Вильгельма Оранского в Хармигнисе, застал гезов у Вальхерена, их адмиралом к тому времени стал Луи де Буасо сьер де Руар. (Гийом де ла Марк был смещен с поста за то, что приказал пытать семидесятидвухлетнего священника, друга Оранского; через несколько лет его постигла смерть от укусов бешеной собаки.) Битва кончилась тем, чем обычно заканчивались попытки испанцев уничтожить морских гезов, – полным поражением. Ромеро через иллюминатор выбрался из горящего флагманского корабля, доплыл до берега, откуда за боем наблюдал Рекесенс, вылез из воды и сказал: «Я говорил вашему превосходительству, что я солдат, а не моряк». Испанцы расквитались за провал тем, что напали на Людовика Нассауского, который перешел через Рейн с войском из наемного сброда и добровольцев, и разгромили его практически без потерь со своей стороны. Сам Людовик в ходе боя был убит.

Теперь на доске остались только самые крупные фигуры. Вильгельм находился между Делфтом и Роттердамом с 6 тысячами человек, которых было недостаточно, чтобы встретиться с испанцами в открытом поле. Если испанцы возьмут Лейден, значит, они смогут взять что угодно.

IV

Вальдес прибыл на место в октябре 1573 года, но после нескольких беспорядочных операций, которыми он даже не установил полную блокаду, его отозвали в Антверпен на подавление мятежа. Второй раз он подошел к городу 26 мая 1574 года уже с четко разработанным планом действий. Лейден располагался в середине концентрического кольца каналов, на берегах которых были деревни. В этих деревнях Вальдес построил укрепления, а в промежутках, где счел нужным, возвел редуты, создав шестьдесят два укрепленных, взаимодействующих друг с другом пункта. Испанцы хотели обойтись без дорогостоящих штурмов, артиллерийских обстрелов и подкопов, применявшихся доном Фредериком при осаде Хаарлема и Алкмара, а позволить голоду сделать свое дело, не оставив ни одной щелки в блокаде. Он полагал, что ленивые нидерландцы были по уши в собственных заботах и не побеспокоились запастись продовольствием или усилить гарнизон после первого наступления испанцев.

Незадолго до того, как кольцо вокруг Лейдена сомкнулось, Оранский передал его жителям послание, в котором просил их продержаться три месяца, этого времени должно хватить для их освобождения. Но дни и недели шли; Оранский заболел лихорадкой, у него не было ни денег, ни надежды собрать армию, чтобы прорвать кольцо Вальдеса. Были созваны Генеральные штаты, уполномочившие принца предпринять отчаянную меру – пробить плотины вдоль Исселя и Мааса близ Роттердама, Шидама и Делфта, затопив половину Голландии. 21 августа горожане обратились к Оранскому со словами о том, что они продержались испрошенные три месяца, весь хлеб кончился, а солода хватит еще на четыре дня.

Не падайте духом, говорил ответ Оранского, доставленный почтовым голубем, вода прибывает. Бургомистр Ван дер Верфф прочел послание со ступеней городской ратуши и распорядился, чтобы по улицам пошел оркестр, играя «Вильгельмус ван Нассаувен». В испанском лагере поднялась тревога, но «глипперы», как называли перебежчиков из нидерландцев, успокоили Вальдеса: это не Алкмар, защищенный системой плотин; здесь плотины располагались одна от другой на таком расстоянии, что осаждающим не грозило утонуть. Так и получилось; вода действительно разлилась, но опустошение страны оказалось напрасной жертвой; уровень воды поднялся лишь на десять дюймов, в редутах и укрепленных деревнях по-прежнему было сухо. 27 августа Лейден передал еще одно отчаянное послание; горожане начали есть лошадей и собак, зерна не осталось никакого.