Битвы, изменившие историю

Проблемы снабжения и транспорта британцев стали практически неразрешимыми. У Бургойна ушло двадцать дней, чтобы пройти меньшее расстояние, чем пройденное до верховьев Гудзона. На поиски провианта он отправил большой отряд фуражиров в долину Вермонта, но у Беннингтона он был практически уничтожен, и эта битва в огромной степени подняла боевой дух американцев. К тому дню, когда британцы добрались до окрестностей Саратоги, американцы были гораздо сильнее их. Члены американского конгресса, которые почти так же хорошо разбирались в военных вопросах, как лорд Джермен, поставили во главе американской армии «суетливую старуху-повитуху» по имени Гораций Гейтс и назначили его заместителем неистового Бенедикта Арнольда. Когда Бургойн попытался дать решаюшее сражение, состоявшееся 19 сентября 1777 года, он потерял почти треть от числа людей, участвовавших в битве, и был отброшен назад. Прошел слух, что американцы взяли укрепленные пункты в тылу британцев и пути сообщения с Канадой перерезаны. 7 октября Бургойн еще раз вступил в битву и попал в окружение. Арнольд повел наступление, прорвавшее фланг Бургойна, и его армия сдалась через десять дней.

Сражение при Саратоге было решающим в одном отношении. Оно не только ознаменовало собой провал плана Бургойна и гибель его армии, но и определило, что тайное содействие, оказываемое бунтовщикам французским двором, превратится в активный союз с новой нацией, установившей свою независимость. На помощь колонистам отправятся войска и флотилии, и театр военных действий сместится от Вест-Индии к индийским берегам. Ни в коем случае не забывайте об Индии.

II

Французский военный флот, вступивший в войну в 1778 году, уже не был похож на тот, из-за неудач которого Франция потеряла Канаду. Начало ему положил Шуазель; ему нужен был такой флот, который на равных встречал бы британцев, и, добиваясь этой цели, он не жалел ни хлопот, ни расходов. Его усилиями была организована военно-морская академия, стандартизированы пушечные калибры, по образцу сухопутной артиллерии учреждена морская артиллерия; чиновники гражданских ведомств утратили контроль над передвижениями флота; изданы новые правила, предписывавшие адмиралам, капитанам, лейтенантам и гардемаринам обедать в обществе друг друга; лучшие французские инженеры принялись усовершенствовать корабли, и это удалось им в превосходной степени.

Французы умеют вспыхнуть с особой силой, если подлить в их огонь нужное горючее, и вслед за реформами Шуазеля по стране прокатилась волна народного энтузиазма по отношению к военно-морскому флоту. В разных провинциях собирали деньги на строительство кораблей, Париж финансировал сооружение громадного трехпалубника, ассоциация налоговых откупщиков – снаряжение целой эскадры, от чего они не обеднели. К 1770 году Шуазель решил, что его новый флот достаточно крепок силой и духом, чтобы расквитаться с предательским Альбионом, и захотел его испытать. Но Людовик XV не согласился, и министра отправили в отставку.

Но все же у него были двенадцать лет, за которые он успел-таки построить новую систему, и она не рухнула. Больше того, когда в 1774 году на престол взошел Людовик XVI, страна получила правителя, интересовавшегося морскими делами. После вступления Франции в войну на стороне колонии в 1778 году никакие обязательства на континенте не могли отвлечь ее и увести в сторону. Но следует заметить, что французская военно-морская стратегическая концепция разительно отличалась от британской. Согласно взглядам французов, основной целью морской войны является не сама война и не обеспечение господства на море для продвижения торговли и морских перевозок, а поддержание конкретных операций на суше. Мэхэн осудил эту концепцию как ложную и был, несомненно, прав, но при таких кораблях и моряках, как в эпоху французского морского возрождения, она могла принести определенные плоды.

Первый из этих плодов появился вскоре после создания альянса. Граф д'Эстен отправился в Чесапикский залив на двенадцати боевых кораблях и вынудил адмирала Хоу, брата генерала Уильяма Хоу, убрать оттуда свой флот, уступавший по численности французскому. Это означало, что наземным войскам тоже придется убираться восвояси: Генри Клинтон, сменивший Хоу на посту главнокомандующего, пробился назад к Нью-Йорку, причем произошла битва при Монмуте, которая ничего не решила, несмотря на высокопарную брань, которую Вашингтон обрушил на генералов, не выполнявших его приказы так, как он того желал.