Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии

В случае, если Гудериана направят по первому маршруту, танковая группа Клейста, следующая справа, после перехода Эны пойдет по второму и третьему. Французские армии уже были практически полностью разбиты, и немцы вполне могли позволить себе роскошь разделить свои силы.

Гудериан уже шел по тылу линии Мажино, когда 14 июня группа армий «Ц» Лееба вступила в бой, нанеся удар по знаменитому барьеру. Важно отметить тот факт, что немцы не отваживались на прямую его атаку, пока он не был ослаблен. Но даже после этого их попытки носили характер осторожного зондирования. Наиболее примечательной оказалась организованная узким фронтом атака 12-го корпуса Хейнрици (1-я армия) возле Путлингена к югу от Саарбрюккена, еще одна атака была предпринята сотней миль южнее на участке 7-й армии, где в районе Кольмара был перейден Рейн.

Хейнрици сказал мне, что прорыв линии продолжался 12 часов. Но в процессе дальнейшего обсуждения признался, что попытка прорыва была предпринята только после того, как оборона стала намного слабее. Французы уже начали вывод своих войск. «14-го мои войска вступили в жестокий бой. Я приказал продолжать атаку и 15-го, но в полночь мне принесли перехваченный приказ французов, из которого следовало, что защитникам линии Мажино приказано выводить войска. Так что на следующий день мы не столько атаковали, сколько преследовали».

События, происходившие в то же самое время на другом фланге, где началось немецкое наступление, описаны Бехтольшеймом. Я приведу его повествование с того момента, когда один из танковых корпусов Клейста занял плацдарм за Уазой в Пон-Сен-Максенс, прежде чем он был повернут к Эне. «Когда наша пехота пришла на смену танкам и двинулась за Уазу, перед ней встала нешуточная проблема – внешняя линия фортификационных сооружений, прикрывающих подходы к Парижу, которые французы построили в районе Санлиса. Генерал фон Рейхенау пребывал в сомнениях, не зная, какой выбрать способ их преодоления, и предпочел пойти в обход с восточного фланга. Отступление французов избавило нас от многих проблем. Когда они покинули Париж, наш корпус, расположенный справа, был передан 18-й армии, только что прибывшей с севера, для взятия столицы, а мы продолжили движение на юг. После переправы через Сену в Корбее и Монтеро мы вышли на Луару. Выяснилось, что мосты в Сулли и Гьене взорваны, но мы сумели захватить невредимыми мосты в Орлеане. От Марны до Шер наступление представляло собой главным образом преследование. Воевать пришлось не слишком много».

Подводя итоги наступления, Блюментрит сказал: «Серьезные бои шли только при форсировании Эны, которая хорошо охранялась французами. Здесь перед танковыми дивизиями была послана пехота. Но даже при этом прорваться удалось далеко не сразу. Зато после этого вооруженных столкновений стало заметно меньше, и они не были ни длительными, ни напряженными. Танковые дивизии устремились на юг Франции без остановок, их командиры не проявляли беспокойства из-за незащищенных флангов. Пехота двигалась следом форсированными маршами, преодолевая по сорок – шестьдесят километров в день, ликвидируя мелкие формирования армии противника. На некоторых главных дорогах наши танки шли вперед мимо длинных колонн французов.

На этой стадии люфтваффе находилось в тесном взаимодействии с танковыми дивизиями, претворяя в жизнь новую форму «уличной тактики». Если какой-либо населенный пункт оказывался защищенным, первым делом он подвергался массированной бомбардировке, после чего его захватывал передовой отряд дивизии. Основные силы дивизии в это время оставались на дороге. Длинная колонна (растянувшаяся на сотню миль) ожидала, пока дорога впереди будет расчищена. Это стало возможным только из-за нашего очевидного превосходства в воздухе, слабой противотанковой обороны французов и малого использования мин.

Во время кампании 1940 года французы сражались храбро, но это были уже не те люди, которые в 1914–1918 годах дрались в Вердене и на Сомме. Англичане проявляли значительно больше упорства, как и в 1914–1918 годах. Бельгийцы воевали смело, а голландцы защищались всего несколько дней. Мы имели превосходство в авиации и более современные танки, чем французы. Кроме того, немецкие танковые войска были более быстрыми, мобильными и лучше показывали себя в ближнем бою. Они имели возможность поворачиваться на ходу в любой момент – французские танки того времени такой возможностью не обладали. Они использовали такую же тактику, как в Первой мировой войне, и не имели радиосвязи. Если им требовалось изменить направление движения, приходилось сначала остановиться, отдать новый приказ, а затем возобновлять движение. Такая тактика давно устарела, но тем не менее французы были храбрыми людьми!»